выводу, что причиной смерти, «вероятно, является асфиксия». Заявить это с большей уверенностью он не мог, потому что ткани шеи полностью сгнили.

Детективы исходили из предположения, что жертва – еще одна проститутка, но не смогли сопоставить тело ни с одним из имен в списках пропавших без вести. Возможных жертв среди местных проверили по стоматологическим записям и описанию внешности. В масштабах штата было выявлено 138 потенциальных совпадений, из которых 112 были исключены за счет сужения возрастного диапазона. Еще 22 отпали после получения полицией дополнительной информации. Оставшихся четверых вычеркнули после проверки стоматологических записей.

Разочарованные чиновники призвали на помощь судебного антрополога Уильяма К. Родригеса III, чтобы на основе найденного в ущелье и хорошо сохранившегося черепа слепить глиняное лицо. К лицу добавили парик и пластиковые глаза, а фотографии разослали в СМИ.

После того как фотография реконструкции появилась в ведущих газетах сети «Ганнет» – «Рочестер таймс-юнион», «Демократ-энд-Кроникл», из своего дома в соседнем городе Альбион позвонил пятидесятилетний мужчина и сообщил, что голова может принадлежать его дочери. Стоматологическая карта подтвердила, что жертвой была Анна Штеффен. Отец заявил, что не видел дочь с Рождества 1988 года, уже тринадцать месяцев, и не заявлял о ее исчезновении, потому что она часто переезжала, а кроме того, у него не было ее последнего адреса. Он также сообщил, что Анна была вовлечена в торговлю наркотиками и, вероятно, убита дилером или сутенером.

Останки Анны Штеффен – россыпь и прядь каштановых волос – были захоронены на семейном участке недалеко от Неаполя, штат Нью-Йорк, рядом с могилой ее парализованной сестры Тины Луизы, за которой Анна ухаживала и которую любила до самой смерти.

5. Артур Шоукросс (интервью с психиатром)

Я связался с женщиной, которая живет на Клинтон-стрит, и она постоянно давила на меня, понимаете? Хотела, чтобы и я там жил. Я сказал, что живу с Роуз, и признался, что условно-досрочно освобожден. Сказал ей, что должен делать то, что говорит надзирающий офицер, то есть жить здесь. Пару раз, когда я возвращался домой с работы, она сталкивала меня с дороги своей машиной. Это было на спуске с холма Маунт-Хоуп, рядом с кладбищем. Она столкнула меня с дороги, и я перелетел через живую изгородь, из-за чего поломал велосипед…

Вопрос: Почему она так поступала с вами?

Ответ: Она хотела меня… И я в конце концов порвал с ней, примерно месяцев шесть-восемь назад, понимаете? Потом она снова начала приставать, а я не знал, что делать, и пытался сказать Роуз, что хочу быть мормоном. А она мне говорит: «Они больше так не делают». Вообще-то делают!

Вопрос: Итак, кто та женщина, которую вы сейчас описали?

Ответ: Клара Нил.

6. Клара Нил

Всю ту зиму, 88-й и 89-й, меня прямо мутило от тоски по Арту. Время от времени он звонил и спрашивал, как у меня дела, но так и не появился. Потом, уже весной, позвонил однажды вечером. На земле еще снег лежал. Арт спросил, как у меня дела, и я просто взяла быка за хвост и спрашиваю:

– Когда я смогу тебя увидеть?

Каждый раз, когда я говорила что-то подобное, он только отмахивался, а тут вдруг говорит:

– Ну, утром я иду на рыбалку.

– Да? – говорю я. – И куда же?

Он сказал, что будет возле оттока у Шарлотта, недалеко от того места, где река Дженеси впадает в озеро Онтарио, в нескольких километрах к северу от города. Придя с работы, я поехала туда на своем маленьком «Додж Омни». Было очень холодно, везде лежал лед, но отток был теплый, и из озера шел окунь. Я дважды проехала мимо и не узнала Арта из-за того, как он был одет – на нем были большой старый комбинезон, болотные сапоги, тяжелая куртка. Он узнал мою машину и направился к дороге.

Я вышла и сказала:

– Не хочешь спрятаться?

– Да, здесь холодно. Ты прогрела машину?

– Конечно.

– Я бы забрался и немного погрелся.

– Залезай. Ты знаешь куда.

Он убрал свои рыболовные снасти, и мы оба забрались внутрь. Мы сидели там и говорили, говорили и говорили. Так что все началось опять.

После этого дня мы виделись по четыре-пять раз в неделю. Ходили ужинать в «Пондерозу» на Ридж-роуд по крайней мере раз в неделю. Я так волновалась, что не могла есть. Он как-то сказал:

– Боже, я приглашаю тебя на хороший ужин, а ты ешь, как мышка.

Я рассказала ему, как страдала все эти месяцы из-за того, что не видела его, и он сказал:

– Не хочу это слышать. Ни слова больше. То было вчера, а это сегодня.

Он сказал, что не хочет заниматься любовью с Роуз теперь, когда у него есть я. Мы проезжали мимо симпатичной девушки, и он говорил, что у него есть все, что нужно, и оно рядом с ним в машине. Он любит меня, а не Роуз, и любовь его глубока. Она часто говорила, что любит его, а он говорил, что не может справиться с этим давлением.

– Прекрати так говорить! – кричал он.

Настоящий мужчина не любит громких слов.

Он работал по ночам, а Роуз – днем, так что наладить свою сексуальную жизнь им было нелегко. Ей нравилось забираться на него верхом – «кататься на пони». Если он приходил домой с работы пораньше и пытался заснуть, она набрасывалась на него и просто скакала, скакала, скакала. И он терпеть не мог, когда его будили. Обычно он говорил ей: «Дай мне поспать. Вот проснусь, и мы этим займемся». Но она не хотела ждать так долго. Он злился на нее, и когда приходил ко мне домой, мне приходилось его успокаивать.

Арт всегда ездил на моем маленьком «Омни». Когда у меня заканчивались деньги, он ехал на заправку и заливал полный бак. Он называл «Омни» нашей машиной. Мой приемник был постоянно настроен на 92 FM, волну кантри и вестерн, а Арт предпочитал тихую, «оркестровую музыку», как он ее называл, поэтому я сказала ему так:

– Когда садишься за руль, включай что угодно, любую станцию.

Но он не спешил переключаться и с удовольствием слушал мою. Арт часто говорил о деньгах, где бы их раздобыть и как бы выиграть в лотерею. На 92 FM устраивали такой розыгрыш: ведущий называл цифры, и, если они совпадали с номером на вашей купюре, вы выигрывали пять тысяч. Арт постоянно носил с собой в бумажнике пачку долларовых купюр, и всякий раз, когда они называли выигрышный номер, он останавливался и проверял. Иногда я помогала ему. Черт возьми, с пятью тысячами мы могли бы навсегда уехать в Западную Вирджинию.

Он приезжал ко мне домой каждое утро пораньше, отвозил меня на работу, а потом одалживал «Омни» для разных поручений, рыбалки и прочего на весь день.