Глава 34

Новое рождение

Амир стоял на берегу и смотрел, как луна отражается в неподвижной воде Этого Самого Озера. Небо уже начинало розоветь, огромные пухлые облака медленно светлели. Самая короткая ночь в году подходила к концу.

– Жалеешь, что встретился с ним? – Валентин подошел и встал рядом.

– Он пришел забрать меня, как носки, которые по забывчивости оставил под кроватью. Кажется, я его разочаровал. – Амир тряхнул головой и неуверенно улыбнулся. – И его тоже. Кажется, разочаровывать семью – мое истинное призвание.

– Мама гордилась тобой, – заметил Валентин.

– Я всегда думал, – Амир коротко взглянул на отчима, – она хотела, чтобы я возглавил Круг, сохранил величие семьи…

– Она хотела, чтобы ты выжил и уберег нас всех.

Они стояли в ярде друг от друга, но еще никогда Амир не чувствовал себя так близко к приемному отцу.

– Я горжусь тобой.

– Спасибо.

* * *

– Вы решили остаться здесь?

Аттина робко приблизилась, не зная, уместно ли будет присесть на камень рядом с Идрисом.

Дух воды, один из тех, кто заключил первый Договор со Старшими семьями, задумчиво смотрел на противоположный берег.

– Я все равно не смогу вернуться. Моя душа навсегда останется в этом мире, вместе с ней. – Идрис перевел взгляд на Это Самое Озеро. – Я не сумел отпустить ее дух. Она все еще здесь, и только с моим исчезновением обретет успокоение.

Аттина тяжело вздохнула.

Их разговор слишком сильно напоминал ту беседу, что случилась в ее сне, вот только на этот раз все было по-настоящему.

– Не печалься, дитя. – Идрис взглянул на нее и едва заметно улыбнулся. – Ориан будет жить в тебе и в твоих детях. Это то, чего она хотела больше всего, и оно сбылось.

Аттина наклонила голову, чтобы он не заметил ее слез.

– Я все думала, зачем Фрейя отправила вас сюда? Неужели Старшие Боги хотели, чтобы мы все поняли последствия Договора? Увидели, как любовь год за годом замещается алчностью и корыстолюбием? Как Старшие семьи торгуют сестрами и дочерьми в погоне за тем, что при некотором размышлении и вовсе не имеет смысла?

Идрис улыбнулся.

– Теперь все будет по-другому. Я прослежу за этим, сколько смогу.

* * *

Мартин Вейсмонт неторопливо шел по берегу, оценивая повреждения. Оплавленная огнем стена замка почерневшим огрызком ввинчивалась в розовеющее небо.

В Килимскоте видели зарево, к счастью, потопа удалось избежать. Мартин даже не представлял, что они на этот раз будут врать инспектору полиции.

К счастью, жители Килимскота, выросшие на всех этих россказнях о Твари, охотно спишут все на нее или на лесной пожар, главное – убраться отсюда до приезда репортеров…

Мартин почувствовал что-то странное. Он взглянул на полукруглый мост, превратившийся в ворота к Радужному мосту, и, вскрикнув, прижал ладони к лицу, словно что-то внезапно его ослепило.

– О нет… Опять?!

* * *

Аттина едва успела скорчиться, чтобы уткнуться лбом в колени в отчаянной попытке спрятаться от ослепляющего света, волной расходящегося от каменного моста.

Они вернулись? Но зачем?!

– Возлюбленный брат мой Фрейр, наш спор разрешен, – раздался в голове Аттины голос Старшей Богини. – Твой слуга может вернуться в Альвхейм.

Свет полыхнул еще ярче и исчез.

Аттина неуверенно оторвала руки от лица и взглянула на Идриса. Тот стоял, неестественно выпрямившись, и смотрел куда-то, не замечая ничего вокруг.

Младшая Вейсмонт обернулась.

– Марина?!

У самого берега, медленно переставляя ноги в длинной, тяжелой, насквозь промокшей юбке шла девушка, которая казалась знакомой… но только на первый взгляд.

Да, у нее были бесконечно длинные светло-русые волосы, чуть вздернутый нос, пухлые губы, но все же лицо казалось чужим. На ней было платье с высокой талией, ненадолго задержавшееся в моде после наполеоновских войн, распахнутая на груди ротонда. Теплая пуховая шаль, насквозь мокрая, волочилась за ней по воде.

– Ориан…

Аттина обернулась к Идрису.

Дух воды неподвижно стоял на берегу, опасаясь даже шевельнуться, словно любое неосторожное движение способно развеять наваждение.

Девушка переводила взгляд с одного незнакомого лица на другое, пока не увидела…

– Идрис!

Он успел как раз вовремя, чтобы подхватить ее у самого берега. Отчаянно торопясь, Ориан окончательно запуталась в тяжелой мокрой юбке и упала в родные объятия, не скрывая слез облегчения.

Наблюдать за трепетным поцелуем этих двоих было…

Аттина подумала, что это лучшее, что она когда-либо видела в жизни.

– Но Ориан Грант – обычная человеческая женщина, – обескураженно пробормотал Юлиан.

– Насколько обычной может быть женщина, которой принадлежит сердце божества? – с улыбкой возразила Аттина.

* * *

Райден нашел Джил среди мокрых камней, у самой воды.

Черные плавники с белой окантовкой, блестящая чешуя… Она неподвижно лежала на животе, положив голову на вытянутую руку. Черно-белые волосы облаком окутывали ее плечи.

– Вот ты где! – преувеличенно бодро воскликнул Райден. – Там такое происходит… Ты не поверишь!

– Зачем ты сказал, что убил Рейнольда?

Наследник семьи Дэвис тяжело вздохнул и присел на камень у воды.

– Потому что у меня был выбор: либо он, этот… Маркус! Выставляет меня из моего собственного тела, либо я остаюсь, но позволяю ему делать то, что он хочет. Так что формально я действительно убил отца, ведь я все знал и не стал этому препятствовать.

– И что будешь делать теперь?

– То же, что и раньше. Помогать тем, кому способен, и готовить новый Круг с осознанием того, что большинство альвов такие, как этот огненный. Или как Маркус. Или его сестрица. Пресветлые они или темные – неважно, – решительно ответил Райден. – Мы становимся причиной их прихода, и нам же отвечать за последствия.

Они помолчали.

– Ты чувствовал эмоции Маркуса, их эмоции, или только он мог прочитать твои? – все же спросила Джил.

На этот раз Райден помедлил с ответом.

– Мне сложно сказать, но одно я знаю точно: когда он позволил мне найти тебя, мы оба испытали облегчение.

* * *

Обескураженная собственным воскрешением, ведь для нее двести лет пролетели незаметно, Ориан с искренним недоумением разглядывала одежду девушек Круга. Обнаженные ноги беловолосой красавицы, которая не могла быть никем иным, кроме как принцессой Коллингвуд, провокационно выглядывали из-под короткой юбки и повергали благородную даму, родившуюся в начале девятнадцатого века, в культурный шок.

Ориан Грант с любопытством прислушивалась к беседе Круга, хоть и мало что могла понять из их разговора.

«Позвонить». «Обалдеть». «Журналисты».

Слова казались ей чудны́ми, смысла их она не знала, так что молча прижималась к Идрису, поглядывая по сторонам с искренним, живым