которой в наши дни многие поклоняются. Ты молился за свою жизнь?

– Нет. Тебе известно, что смерть для меня ничего не значит. Я ее презираю.

– Зачем тогда делать вид, что молишься?

– Потому что мне нужна твоя помощь, – медленно произнес мой брат, взвешивая каждое слово, а затем поднялся на ноги и посмотрел мне в глаза.

– Что ж, я слушаю. Говори прямо, чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты переспал с моей женой.

Я выслушал его просьбу молча. Снова Оннека…

– Ты сам не знаешь, о чем просишь… – прошептал я. – И попридержи язык. Мы в доме Божьем, а Он запрещает подобное даже в мыслях. Ты устал. Встретимся завтра у стены; у нас есть дела поважнее, чем твои извращенные желания…

– Она считала себя бесплодной. Я сказал ей правду.

Я внимательно посмотрел на него.

– Ты сказал, что не способен дать ей детей?

Кивнув, Нагорно отвел глаза.

– Прежде ты никогда не признавался в этом ни одной женщине. Значит… она правда тебе небезразлична?

– Я хочу, чтобы ты подарил ей ребенка.

Это была чистая глупость.

– Я не племенной жеребец, – сердито ответил я, качая головой. – Найди кого-нибудь другого, кто сделает за тебя всю работу.

– В нем должна течь наша кровь.

– Как насчет Гуннара? – предложил я.

– Тебе известно, что он соблюдает целибат.

– Тогда Гектор.

– Гектора нет в городе.

– Уверен, ты найдешь желающих.

Я повернулся, чтобы уйти, однако Нагорно оказался быстрее и преградил мне путь.

– Она хочет только тебя, – настаивал он.

– Поищите другого осеменителя! – крикнул я. Мне не терпелось покинуть церковь.

– Ты ненавидишь ее, в этом все дело? – спросил Нагорно, крепко схватив меня за руку. – Ненавидишь так же сильно, как когда-то любил, да?

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мне не хотелось совершать безрассудство в священном месте.

– Я женат на Аликс. Мы по-прежнему ищем нашего пропавшего сына, и скоро у нас родится еще один ребенок. Я не хочу разрушать ничьи жизни и не позволю вам с Оннекой разрушить мою семью.

– Я не боюсь умереть во время атаки и не боюсь осады, но тебе прекрасно известно: король Альфонсо не отступит. Мы должны сдаться, прежде чем нас уничтожат. По кастильским законам наследования, если мы с Оннекой умрем бездетными, все имущество графа де Маэсту перейдет в казну короля.

– И ты хочешь воспользоваться моим членом, чтобы сохранить титулы.

С этими словами я пошел домой, к своей жене.

45. Сломанный карандаш

Унаи

Октябрь 2019 года

С утра пораньше мы с серьезными лицами собрались в конференц-зале. Свет был выключен. Сидя в полумраке вокруг стола, Милан, Пенья и я слушали, как Альба подводит предварительные итоги расследования.

– Мы возьмемся за другие направления, – объявила она. – До сих пор у нас был только один подозреваемый: Рамиро Альвар Нограро. Мы основывались на косвенных уликах против него: бочка, в которой утопили Матурану, идентична тем, что найдены на заброшенной винодельне, как и полиэтиленовые мешки. Однако криминалисты не обнаружили никаких отпечатков пальцев или обуви, пол винодельни недавно подметали – очевидно, подозреваемый пытался уничтожить следы. Вдобавок к этому некто, переодетый монахиней-доминиканкой, сбежал с места убийства Андони Ласаги. Попытка инспектора Лопеса де Айялы его догнать ни к чему не привела. Похожий костюм ранее выставлялся в музее башни Нограро, однако теперь он исчез. И наконец, кто-то проник в заброшенный доминиканский монастырь в Кехане. Возвращаясь к Рамиро Альвару – нам известно, что он финансово поддерживал Музей естествознания; похоже, это семейная традиция: агент Милан обнаружила предыдущие пожертвования, сделанные Лоренсо Альваром Нограро. В музее подтвердили кражу партии шпанских мушек, а также чучела змеи, найденного в бочке с убитым Матураной. Расследование в отношении Рамиро Альвара зашло в тупик, тем не менее его связь с романом очевидна. Кроме того, собранные улики привели нас к его прошлому, в деревню Угарте.

– И что вы предлагаете, заместитель? – спросил Пенья.

– Все пострадавшие не входили в группу риска. Изучение их профессионального, социального и семейного окружения не дало нам четких мотивов. Из этого можно заключить, что они стали непреднамеренными жертвами: убийца выбрал их наугад. Поэтому мы подойдем к делу с другой стороны и сделаем ставку на превентивные меры.

– Что вы подразумеваете под превентивными мерами? – уточнил Пенья.

– Начнем со средств массовой информации.

Милан тоже выглядела озадаченной.

– СМИ? Не усложнит ли это ситуацию? Инспектор Руис де Гауна находится в больнице из-за утечки информации, скорее всего, произошедшей по вине СМИ.

– Согласна, но мы сами себе ставим палки в колеса. Пора начать сотрудничать.

– Каким образом? – спросила Милан.

– Через десять минут сюда прибудет группа журналистов из основных местных изданий. Я уже поговорила с судьей, у нас есть ее разрешение.

Вскоре к нам присоединились Лучо, какая-то знакомая журналистка Альбы и несколько представителей электронных СМИ. Они выжидающе смотрели на нас. Альба всех поприветствовала, и я взял слово.

– Как вы уже знаете от заместителя комиссара Сальватьерры, нам нужна ваша помощь. Мы разработали поэтапный план, основанный на том, что убийца следит за расследованием и читает каждую вашу заметку. Итак, начнем с сестер Найера.

– Что нам публиковать?

– Вот эти фотографии, предоставленные их родителями.

На экране мелькнули изображения: трехлетняя Ойана, играющая возле водохранилища Уллибарри-Гамбоа, и Стефания на празднике в честь Белой Богородицы, одетая в традиционный костюм. Далее шли трогательные снимки с последних дней рождения девочек: Ойана задувает двенадцать свечей, ее старшая сестра делает то же самое с семнадцатью. Эти фотографии я попросил специально. Послание красноречиво говорило: «Из-за тебя они уже никогда не задуют больше свечей».

– Почему именно девочки, а не бизнесмен или парень из бочки? – поинтересовался Лучо.

– Потому что в данном случае убийца проявил раскаяние, – ответил я. – Он засунул их в мешки, чтобы не видеть лица жертв, когда станет их замуровывать. Ему было не по себе. Мы сыграем на чувстве вины. Учитывая обстоятельства смерти бизнесмена, мы не знаем, испытывал ли преступник угрызения совести или выбрал жертву наугад. Убийца действовал исподтишка: он не хотел наблюдать агонию жертвы, ее смерть и безжизненное тело. И мы понятия не имеем, раскаялся ли он. То же самое с утонувшим в бочке. Тогда как в случае с сестрами Найера раскаяние очевидно.

Имелась еще одна причина, по которой я не хотел сообщать подробностей о Матусалеме. Мату был хакером и отсидел в тюрьме за интернет-мошенничество. Кроме того, он был протеже Тасио Ортиса де Сарате, и они поддерживали связь до самой смерти Мату. Я не хотел, чтобы парня осуждали из-за его прошлого,