сторонам, такой дом ему не светит никогда. Прихожая была огромной, на потолке горели большие люстры, освещая все пространство под собой. Перед дверью стояла дубовая лестница, которая вела наверх. Везде стояли горшки с цветами, на стенах висели самые разные картины, а где-то были даже статуи, причем одна из них изображала мужчину, одетого примерно так же, как и Скрягин, из чего Андрей сделал вывод, что это и был хозяин дома.

В кабинете уже работала полиция. Сыщик, который вел это расследование, сидел на диване и записывал в блокнот показания мужчины, который держал свою перебинтованную руку. С виду это был молодой парень, одетый в черные брюки, белую рубашку, поверх которой была жилетка, на руках его были перчатки, одна из которых была снята, именно на ней красовалась элегантная повязка с пятном крови. Единственное, что старило этого человека, это большие усы, однако даже они не смогли прикрыть молодого лица. Андрей уже видел его в участке, его звали Феофан Громов, ничем особенным он не выделялся, сыщик, как сыщик.

— Сэр, вот прибыли из Второго отделения, — произнес полицейский, впуская Скрягина и Сокола внутрь.

— Значит, вы все-таки попали в дом, — усмехнулся Громов, убирая блокнот и вставая, чтобы поприветствовать «гостей», — Сокол, я думал, у вас отпуск.

— Нахожусь здесь по просьбе Ивана Федоровича, позвольте мне здесь все осмотреть и, если моя просьба не будет выглядеть слишком нагло, прошу дать мне возможность опросить свидетелей.

— Да нет, нам профессионалы всегда нужны, — сказал Феофан, почесав голову, — но прокурор с меня три шкуры сдерет, если узнает, что вы здесь.

— Оставьте это на меня, — улыбнулся Скрягин, — Андрей Федорович, прошу к столу.

— Введите в курс дела, — быстро сказал Сокол и принялся внимательно слушать.

— Что ж. Томас Финн находился в этом кабинете вместе со своим деловым партнером, вон он, кстати, сидит, — указал на раненого мужчину сыщик, — они разговаривали, из окна раздалось два выстрела, один из которых убил Томаса, а второй попал в его партнера. Через пару минут в комнату вошли брат и жена Томаса, брат держал в руках пистолет и утверждал, что нашел его в саду, где он прогуливался этой ночью. Собственно, самое глупое алиби, учитывая, что на пистолете его отпечатки пальцев, а окно было открыто, что позволяло ему выстрелить.

— А что говорит жена?

— Ничего, сказала, что этой ночью у нее сильно разболелась голова, и она легла пораньше спать, разбудил её выстрел.

— Хм, — задумался Сокол, — а партнер, как его?

— Игорь Ковалев, он говорит, что убить пытались его, но ему повезло, все твердит, что брата нужно расстрелять за такое преступление. — Последние слова Феофан добавил шепотом, чтобы сидящий позади парень его не услышал, — он словно не в курсе, что у нас не практикуется смертная казнь.

— Я поговорю со всеми, вы не против?

— Делайте что хотите, если завершите дело за эту ночь, я поставлю вам стопку, — махнул рукой Громов и вернулся, чтобы осмотреть кабинет, — но не затягивайте.

— Что вы об этом думаете, Андрей? — накинулся Скрягин. Ему явно не терпелось поскорее выяснить, кто виноват в убийстве его друга, однако сам Сокол не разделял энтузиазма богача. Подобные дела в один день не расследуются, разве только можно выдвинуть версию, а остальное сожрет бумажная волокита. Хотя, Андрею и самому стало интересно это дело, подобные дела заставляли мозги сыщиков работать, не давая им ожиреть в душных кабинетах.

— Довольно странно, что брат вошел в дом с пистолетом, — потирая подбородок от раздумий, заметил Сокол, — мог бы просто войти и удивиться, а он вошел с пистолетом.

— Вот именно, да и мотива, я думаю, он не имел.

— Пожалуй, я поговорю с женой, — сказал Сокол Феофану, — где она?

— На кухне сидит, сейчас ей капают успокоительное, — ответил полицейский, — прямо по коридору и налево.

Сокол, не теряя времени, пошел, куда ему указали. В кухне за столом сидела молодая женщина, одетая в темно-розовое платье, её волосы были растрепаны в разные стороны, было понятно, что ночка у неё выдалась еще та. Перед ней стоял бокал, наполненный какой-то жидкостью, а сама она упала на свою руку, изредка всхлипывая.

— Здравствуйте, — тихо позвал её Сокол и, дождавшись, когда женщина обернется, представился: — я Андрей Сокол, помогаю полиции распутать это дело, прошу, расскажите, пожалуйста все, что сможете.

Девушка всхлипнула.

— Я уже все рассказала другим сыщикам, — она ещё раз всхлипнула, а потом подозрительно произнесла, — Я вас не видела здесь, когда прибыла полиция.

— Я прибыл чуть позже, прошу, расскажите мне все, — вновь повторил Андрей.

— Нечего рассказывать, — махнула рукой женщина, — я целый день была в городе, когда вернулась, у меня разболелась голова, и я легла пораньше спать, сразу сказав об этом Томасу и прислуге. Разбудил меня выстрел, я сначала ничего не поняла, но потом раздался еще один. Когда я спустилась, то увидела, что Игорь Ковалев — это партнер моего мужа — держится за руку, а мой муж лежит мертвый. Брат Томаса, Кевин, стоял с пистолетом, и… — Женщина снова всхлипнула и разрыдалась. — О, мой бедный Томас, мой бедный муж!

— Ну, ты и лицемерка, Марта, — жестко произнес Скрягин, на его лице тут же появились признаки отвращения к женщине, — ты никогда не любила Томаса, не ломай тут комедию, а.

Андрей с удивлением посмотрел на богача. За весь путь, что сыщик проделал со стариком, тот ни разу не выказал раздражение или злости. Даже говоря о смерти друга, он старался говорить спокойно и не выдавать боли потери. Если конечна она у него была.

«Неужели здесь снова затесались корыстные мотивы, старого бизнесмена?» — подумал Андрей, но его мысли прервали слова Марты.

— Вы очень грубы, мистер Скрягин, — слезы моментально испарились с лица женщины, — да это так, я ненавидела Томаса, он часто распускал руки, и мы вечно скандалили, да и в городе нас не любили, потому что мы эмигранты. Вы довольны, Иван Федорович, а теперь позвольте вдове хотя бы день погоревать, потому что, каким бы скотиной не был мой муж, он был моим мужем, и ваши слова…

— Вы лжете, Марта, — неожиданно даже для самого себя заявил Сокол. У него вдруг