с ума, и там началась пальба. По его словам, он видел смерть Виктора. Тот пытался спрятаться за скамейками и выйти к выходу, но его заметили и расстреляли. Чуть позже к ним в кабинет пришел Лучинский и передал ему винтовку для поддержки сверху, что он и сделал.

— Пострадавшие есть, это все, что я могу сказать, про наших я вообще молчу, — грустно заметил Кравченко. От этих слова лица сыщиков потускнели. Они всё ещё оплакивали павшего товарища. Прокурор, чтобы слегка отвлечь полицейских от их мыслей, достал из папки документ, — временно руководить полицией Дальнограда будет Вадим Климович Тоскливий, думаю, вы знакомы.

Сокол и сыщики переглянулись. Тоскливий был одним из сотрудников Второго отделения, который был старше по званию всех присутствующих в кабинете, а значит, руководство шлет им подмогу в виде командира. Это также означало, что возразить они не могут.

— Николаев был хорошим начальником, но сейчас мы не можем давать руководство кому-то из местных. Мы не знаем, кто из них на подсосе у Разини,- пояснил прокурор, и достал новые документы. — Сокол, за твои действия тебе назначена награда и… выговор.

Андрею было все равно, он лишь кивнул, давая понять, что понял.

— Это формальный выговор, — поспешил добавить прокурор, — после того, что произошло, начальство требует заставить Разини отплатить за то, что случилось, но мы пока не имеем на это права.

— А я тут причем? Я готов продолжить работу — удивился сыщик.

— Все знают, что ты не готов, твое начальство распорядилось дать вам всем отдых. После того, что случилось сегодня, полиция Дальнограда сама проведет расследование, а работой Второго отделения займется Тоскливий.

— Почему нельзя засадить Разини сейчас, у нас есть все что нужно? — спросил Агапит.

— Бюрократия и различные предприятия мафии, которые все ещё подпольно снабжают мафию деньгами. Нам нужно сделать так, чтобы им не на что было опереться. Да и Сокол ведет это расследование, сам Император желает, чтобы именно он засадил Разини за решетку.

— Серьезно⁈ — ошарашенно переспросил Лучинский, смотря на Сокола, которого, судя по всему, эта новость тоже удивила.

— Да, именно поэтому он хочет дать вам время прийти в себя, отдохнуть, — продолжил Кравченко, — семья Андрея на днях приедет в город, так что недельку мы тебя подержим в запасе, не вмешивайся в дела полиции, сиди и отдыхай. Вы же господа, если имеете какое-то желание относительно отдыха, только скажите.

Сокол кивнул, на его грустном лице мелькнула едва заметная улыбка — скоро он встретится с семьей.

— Что касается нас, то у нас, проблемы выше крыши, было приказано замести следы, никто не должен знать, что полиция скрыла свидетеля.

— И что планируете делать? — хмуро спросил Зерван.

— Нужно лишь будет подтвердить, что свидетель погиб во время перестрелки. Как это сделать, наша проблема.

— А Разини не сможет выяснить, что он жив?

— Все его люди мертвы, никто не выжил, так что, фактически мы проиграли. — С этими словами прокурор захлопнул папку и вышел из кабинета.

Сокол молчал. Они переглянулись. Он знал, что не все мафиози мертвы. Те, кто жив, будут давать показания в закрытых помещениях и не выйдут оттуда до самого конца процесса над Разини. Только, помимо них был ещё один человек, который сбежал с вокзала. И о нем, знали только Андрей, и его начальство. Это было рискованно, но Сокол решил промолчать, это была его ошибка и он её исправит.

* * *

— Джек, ты болван! — кричал Разини, кинув в свою правую руку бутылку. — Всех прикончили, как так?

— Я сразу сказал, что это глупая затея, — увернувшись от бутылки, начал оправдываться Джек.

Он стоял в кабинете Разини и слушал крик и визг босса за сорванную операцию. Хотя изначально, сам Жеменес предлагал сделать всё иначе, но Альберто требовал сделать всё жестко, чтобы показать силу мафии в городе. Теперь же, полиция каленым железом начнет выдавливать их. Вопрос времени, когда они докопают всё, что нужно, что бы дать им всем пожизненно.

— Как только я нашел Марка в туалете, я понял, что свидетель убежал, поэтому позвонил тебе, а ты отдал приказ начать захват!

— И к чему это привело, несколько хороших парней мертвы, а ты собственноручно застрелил Петриуса! Петриуса!

— Он был готов сдаться, что я мог сделать, я спасал твою шкуру! Уже не в первый раз!

Разини замолчал. Его лицо оскалилось. И он выставил вперед палец, тыча в грудь Джека:

— Ты мразь Джек, — проскрежетал Альберто, — ты стал подводить меня слишком часто, где тот Палач, что бежал со мной из Испании?

— А где тот друг, что прикрывал меня от пуль в Испании? — кинул ему в ответ Жеменес. Он устал молчать и слушать упреки бывшего друга. Их пути разошлись, и сейчас следовало выяснить, как давно его друг оставил его.

— Он стал боссом! Твоим боссом, чтоб тебя черти драли! — орал Разини, — ты сам согласился, помнишь? Когда мы сбежали от Крыстика. Когда я позвал тебя, ты целовал мою руку.

— Всего лишь формальность, — отрезал Джек, — ты прикрываешься тем, что давно уже не имеет значение.

Разини не унимался. Он рукой смахнул пустые бутылки со стола и те разбились вдребезги:

— Когда ты заделался философом, хер моржовый⁉ Что тогда, по-твоему, имеет значение?

— Наша дружба! — также заорал Джек. Он покраснел и кажется, по его лбу покатился холодный пот, а может быть это были слезы. Слезы боли, которых Жеменес давно не чувствовал и не ощущал. Он понял, что их дружбе с Разини конец, как бы тот не пытался все вывернуть так, будто это их обычная ссора. Нет, это был конец. Конец Семьи Разини, осталось лишь последний толчок.

Альберто приподнял бровь.

— Ты стал слишком сентиментальным, Палач, — произнес Разини, доставая из-под стола газету, он решил оставить последнее слово за собой и не стал протягивать руку своему бывшему другу, чем только подтвердил его вывод об их общем конце, — пишут, что полиция совершила свой самый большой промах.

— Не понял?

— Свидетель погиб в результате перестрелки, новый прокурор это признал. Спи спокойно, Джек. Пока.

Подходя к двери, Уильямс протянул было руку, чтобы открыть её, как Разини вдруг сказал:

— Джек, думаешь, я не знаю о шлюхе?

Рука мафиозо дрогнула, но