рода. В Вене был Максимилиан II, само очарование и любезность, говоривший на немецком, латинском, итальянском, французском, испанском, чешском и венгерском языках и терпимо относившийся к людям другой веры. Ему пришлось разрешить своим сыновьям Рудольфу (II) и Эрнсту получить образование в Испании, где их научили быть высокомерными и скрытными. Филипп II окружил себя барьерами, предназначенными для того, чтобы создать ауру божественного трепета, ужаса и величия вокруг неприкасаемой личности короля: «Существовала определенная черта, переступить за которую не могли даже самые доверенные лица, потому что, если кто-то делал это, он падал плашмя носом вниз» (Бальтасар Порреньо).

«Брат мой Фердинанд, борись, как верный рыцарь Христа, будь верен Всевышнему до самой смерти» - так неофициально, без титула мог обращаться к императору его исповедник Ситхард, которому сам Фердинанд приказал делать это несколькими месяцами ранее. Фердинанд умер 22 июля 1564 г., подчинившись воле Божьей без борьбы со смертью, будучи «благочестивым рыцарем Христа», по выражению Эразма. «Он угас, как маленький огонек в висящей лампе», - сообщает некий современник; и Максимилиан был у его постели.

Последние годы Фердинанда были омрачены серьезными конфликтами с Римом. Он отправил своих представителей на третью сессию Тридентского собора (1561), чтобы потребовать причастия обоих видов для мирян: если миряне и священнослужители смогут жить, объединившись в одно целое на евхаристии, католицизм больше не будет расколот между мирянами и церковниками. Принятие второго требования Фердинанда - снятия с церковнослужителей целибата, вероятно, должно было бы означать конец отдельных лютеранских общин в империи . Было много лютеранских пасторов, которые были готовы вернуться с женами и детьми в реформированную католическую церковь. И отсюда третье требование Фердинанда - провести настоящую реформу церкви, и не в последнюю очередь ее собственности и владений.

В июне 1562 г. Фердинанд подал церковному собору официальное письмо, которое сделало очевидным его полное недоверие курии; в нем он называет ее враждебной реформе и неспособной ее осуществить. Позднее, после вмешательства Дельфино, который был нунцием в Вене, он отозвал этот свой меморандум. Фердинанд знал, что первые две сессии церковного собора (1545-1547 и 1551-1552) стали огромным разочарованием для его брата Карла. Единственной заботой Филиппа II было довести процесс до конца. В целом ему было мало пользы от Тридентского собора, и он позволил опубликовать его постановления в Испании с условием, что они будут действительны «до тех пор, пока не посягают на права Испанской короны».

Молодой Максимилиан вырос в Испании. Он родился 1 августа 1527 г. (год sacco di Roma) и свое детство провел в Инсбруке. Первым наставником Максимилиана, известным нам по имени, был Вольфганг Шифер, уроженец Эльзаса и бывший ученик и спутник Лютера. Карл V, который был высокого мнения о Максимилиане, привез его к своему двору, когда тому было всего семнадцать лет, и женил его против его воли на своей дочери Марии. Она всю свою жизнь оставалась испанкой, но была верной женой, и их пятеро детей родились в счастливом браке. Максимилиан был вместе с Карлом на битве при Мюльберге (1547), когда максимально проявилась императорская власть в Германии. Среди пленных, взятых в тот день, был электор Иоанн Фридрих Саксонский, лютеранская Библия которого - великолепный образец ручного переплета в черном бархате - тоже попала в руки императора. Позднее она перешла во владение Максимилиана, который усердно изучал ее.

Максимилиан приехал в Испанию в 1548 г. Его свита состояла из двух чехов - Вратислава из Пернштейна и Ярослава Смирицкого - и австрийца Адама

Дитрихштейна. Но его оттолкнули пышность, грубость и исключительность испанского образа жизни, и он никогда не чувствовал там себя дома. Тревожные письма приходили к нему от богемцев, которые умоляли его не забывать их язык. Его двоюродный брат Филипп, посланный Карлом V в Брюссель готовиться к принятию своих будущих обязанностей, тоже испытывал там неловкость. Когда, устроив благочестивую imitatio в честь короля - Христа, Филипп и его испанцы проехали в Вербное воскресенье по улицам, сопровождая осла, фламандцы лишь смеялись. Его усилия летом 1550 г. участвовать в пьяных торжествах немецкой знати были неубедительными. Его собутыльники сочли его слабаком, что не было удивительно. Чрезмерное пьянство, бытовавшее среди немецкой знати и студентов, отчасти было следствием того, что оно считалось верным признаком мужественности.

По пути домой из Испании Максимилиан серьезно заболел в Вассербурге-на-Инне. Позже он был уверен, что немецкие католики, действовавшие через кардинала Кристофоро Мадруццо, который принимал его в Тренте, пытались отравить его. Фердинанд уделял много в нимания религиозному образованию своего сына. Он вызвал в Вену склонного к лютеранству пастора Иоганна Себастьяна Пфаузера, который перестроил придворное богослужение по «евангелическим» канонам. Пфаузер сказал о себе - и нет причин в этом сомневаться, - что он не является ни лютеранином, ни сторонником папы. Максимилиан стал придерживаться такой же линии. Однажды он сказал папскому нунцию Осию: «Я не католик, не протестант, а христианин». Максимилиан, как приверженцы devotion moderna, реформированные чешские католики и утракисты и умеренные гуситы, хотел, чтобы причастие осуществлялось в обоих видах. В его свите всегда были представители чешской знати, которые имели влияние на своего избранного короля. За Максимилианом ухаживали, как за «другом евангельской истины», в равной степени и чехи, и немцы, а Богемские братья - предшественники Моравских братьев - прислали ему сообщение о своем вероисповедании и попросили его ходатайствовать за них перед Фердинандом. Максимилиан отказался от того, чтобы его дети получали образование у иезуитов, и вместо этого вверил их заботам подозрительного Георга Мушлера, профессора Венского университета. Его частная переписка с Августом Саксонским вся зашифрована и выполнена невидимыми чернилами. «Подвергаюсь гонениям в Вене», - пишет он 2 апреля 1556 г., так как сам он знал, что его преследуют и за ним шпионят при дворе его отца настолько явно, что он отказался принимать участие в процессии на празднике Тела Христова.

Павел IV сурово отчитал Фердинанда за Аугсбургский религиозный мир и «еретическое образование» его сына. Он подверг нападкам наследника престола как «нечистого еретика», лютеранина, собравшего лютеранскую библиотеку, общающегося с лютеранским проповедником и имеющего общие дела с лютеранскими князьями. С критикой не отставала и Испания. Посол Испании побуждал Марию бросить Максимилиана, но она встала на сторону своего мужа.

Давление на Фердинанда было столь велико, что он обвинил своего сына в том, что он обратил всех своих подданных в еретиков, и предложил ему выбор: подчиниться или лишиться наследства. Максимилиан обратился за помощью к немецким протестантским князьям, которые, сказав ему много благочестивых и наставительных фраз, покинули его в