Софья открыла приготовленную книгу, но прежде чем читать, прислушалась, не идёт ли её господин. Нет, его не было, и время подсказывало, что навряд ли она его в эту ночь дождётся: Иоанн, если не случались ночные праздничные богослужения или большие пиры, спать ложился рано, все важнейшие дела он предпочитал начинать с утра. Софья же поднималась позже, но это не значило, что она ленилась или бездельничала. Совершив свой туалет, она тоже принималась за работу.

Чтобы чувствовать себя увереннее, Софья спешила поскорее взять управление хозяйством в свои руки, для этого неустанно вникала во все домашние проблемы, обследовала казну великих княгинь, доставшуюся ей в наследство от предшественниц, хранилища с одеждой, сундуки, подвалы, погреба. Как оказалось, по русскому обычаю, выходя замуж, она получала в личные владения некоторое количество земель с сёлами и деревнями, которые должны были приносить ей постоянный доход, но в случае вдовства она обязана была эти земли передать своей последовательнице. Она вправе была также и сама покупать новые земли, и вот они-то становились её полной собственностью. Часть сёл и деревень она получила от мужа в пожизненное владение. Всё это было оформлено документами, подписями, утверждено по местным законам. Она внимательно изучила все бумаги, успела даже спросить отчёта у людей, которые следили за порядком и получением доходов с её владений.

Великая княгиня пересчитала лично и сверила по старым книгам, сколько должно быть и есть у неё золотых изделий, украшений, серебряной и золочёной посуды: кубков, братин, чаш и прочего, сколько денег в монетах. И была поражена неожиданно свалившимся на неё немалым сокровищам. На радостях поделилась с братом, правда, втайне от Иоанна, который и без того не обидел Андрея, дав ему с собой и серебра, и мехов. Решила для родного брата не пожалеть толики великокняжеского богатства. Кроме всего прочего, оглядевшись, царевна принялась на свой лад обустраивать женскую часть московских теремов, заказывала наряды, знакомилась с Москвой, её храмами и монастырями.

Софья совсем отложила книгу в сторону: почитает в следующий раз. Нынче книга ей на ум не шла. Мысли перескакивали с одного на другое, без конца возвращаясь к мужу. Отчего он не пришёл к ней в эту ночь? Впрочем, это случилось далеко не в первый раз. Поразмыслив, принялась утешать себя: он много работает, устаёт, да и нельзя каждый день надоедать друг другу. А соперницы она не допустит. И хватит об этом думать.

Иоанн видел во сне Феодосию. Она издали манила его, стоило приблизиться — отодвигалась и будто таяла. Утром он всё-таки послал своего дьяка Фёдора Курицына в Вознесенский монастырь, якобы выполнить поручение сестры, великой княгини Рязанской, узнать, где Феодосия, передать ей послание от родных. Вернувшийся дьяк сообщил, что Феодосия отпущена по просьбе вдовой великой княгини Марии Ярославны в Ростов Великий и уехала с ней сразу же после свадьбы Иоанна.

«Ай да матушка, — подумал Иоанн, — и ничего не сказала мне! Впрочем, она и не должна докладывать, с кем уезжает».

Обычно вдова отправлялась к себе в отчину с целым поездом в двадцать с лишним возков и кибиток — со слугами, добром, продуктами, иконами...

«Но ведь там, в Ростове, очень удобно повидать Феодосию! — осенила его новая мысль. — Почему бы не поехать туда? Но жена... Её тоже придётся брать с собой, матушка приглашала приехать нас обоих. Надо что-то придумать, чтобы поехать одному».

Эта мысль подняла настроение Иоанна. Он непременно побывает в Ростове и увидится с Феодосией. Ему хотелось этого, и он не собирался отказывать себе в столь малом удовольствии. Чувствовал: пока не повидает её, тоска его не отпустит. Он должен испить лекарства.

На следующий вечер Иоанн с лёгким сердцем отправился к Софье: повидаться, а заодно поискать зацепку, как бы одному поехать в Ростов. Чтобы и себя порадовать, и жену не обидеть. Ссориться с ней он вовсе не собирался, его восхищение царевной, её умом, рассудительностью, страстью и прочими достоинствами только росли в его глазах. А Феодосия... Может, это и блажь, но почему бы ему не исполнить её?

Весёлая, подкрашенная, как всегда намащённая ароматами, Софья встретила его радостно. Он даже не мог догадаться, чего это ей стоило.

А случилось следующее: царевна не дождалась Елены и сама принялась допрашивать Марфу Шуйскую, знает ли та ещё что-нибудь о зазнобе великокняжеской. Марфа, чистая душа, как на духу выложила все известные ей сплетни. Доложила, кто такая Феодосия, откуда, где росла. Что уж там меж ней и государем случилось на самом деле, Марфа, конечно, не знала. Да и кто мог знать такое? Слухи, однако, ходили, что приключилась меж ними любовь и длилась она достаточно долго...

Новое подозрение уязвило Софью: не из-за княжны ли Иоанн так долго тянул с женитьбой? Это значило, что пока она там три года ждала, страдала, он был счастлив и раздумывал, на ком ему жениться? Вновь ревность и обида подступили к горлу, но и тут она справилась с собой: старая монастырская школа не забылась. Она бесстрастно выяснила всё, что слышала Марфа о нынешнем местонахождении Феодосии. Узнав, что та в монастыре и, скорее всего, не в Москве, царевна слегка успокоилась.

Увидев мужа, Софья искренне обрадовалась, запрятав подальше обиду. Она ласково расспросила его, чем он занимался прошедшие два дня, пригласила прилечь после трудного дня отдохнуть, сама села рядом, принялась теребить его волосы: это доставляло ему явное удовольствие. Ненавязчиво, с улыбкой, сказала, что ждала его накануне, волновалась, отчего не навестил её.

— Да устал, — односложно ответил он.

— Как жаль, что я ничем не могу помогать тебе, — проникновенно проговорила она. — Я очень скучаю, когда не вижу тебя.

— Правда? — удивился он. — Мы же с тобой и так часто вместе бываем. Да я из-за тебя почти все дела забросил! Матушку вот с осени, с самой свадьбы, ни разу не видел, а она после смерти брата ещё чаще болеть стала... Надо бы навестить её! Да и дела у меня в Ростове важные...

— И какие же? — заинтересовалась она.

— Видишь ли, по завещанию моего покойного отца матери моей принадлежит лишь половина Ростова, купленная когда-то ещё моим дедом. Я хочу заставить князей ростовских, которым принадлежит вторая половина, продать её мне. Думаю, им придётся согласиться, перечить мне они не посмеют. Взамен предложу, чего захотят: деньги, иные земли. Если захотят, смогут и на месте остаться, в своих же дворах, только моими наместниками...

—