Я обнажил свой меч и бросился к монстру, готовому разобрать на части нашу несчастную кентавриху. Он уже поднялся на задние лапы. Мне до него еще метров десять, а медлить нельзя, я размахнулся и метнул клинок.

Он послушно устремился вперед на врага. Устремился! Вонзился! И убил!

Тут уж подскочил Центурион. Он уставился на сраженного косолапого врага с торчащим из сердца мечом. Кентавриха тоже неверяще таращилась на него.

— Как ты это сделал? — оторопела она.

— Я и не знал, что меч можно метнуть, — удивленно вторил ей Центурион.

— Потом объясню, — усмехнулся я, извлекая клинок из поверженной плоти.

Бой продолжился. Мы сменили тактику и стали сражаться мобильно. Старались не подпустить врагов слишком близко. Только Вероника продолжала ближний бой. Это была ее фишка — сила и выносливость. Впрочем, и она постоянно глотала целебные зелья.

Я старался держаться поближе к ней и периодически кричал в ее сторону:

— Целитпур! — Целительная пурга вырывалась из моих рук и окутывала подругу, частично восстанавливая здоровье.

— Паси́бки! — непременно кричала она всякий раз после этого.

Мне пришлось истратить все заряды в посохе, а потом и все подходящие свитки. Но и этого не хватило, и я бился заклинанием «Знойный ветер».

Когда на нас понеслись сразу три медведя, а Вероника озадачилась выпиванием снадобий для силы и выносливости, мне посчастливилось испытать Ледяной панцирь, создающий защитный купол. Эта магия съедала 10 маны в секунду, но в момент удара тратилась еще быстрее. Меня почти высушило, когда на помощь явились Астралка и Центурион.

Это были последние три врага, и мы наконец одолели их.

— Аха-ха-ха! — истерично расхохоталась Вероника. — Это была славная охота!

В последнее время она нередко издавала подобные эпичные и фееричные чудачества. Мы уже привыкли и не обращали внимания, порой даже подыгрывали.

— Да! Умыли их кровью! — хихикнула Астралка.

— Вот только если бы, — начал было ворчливо Центурион, обернувшись к кентаврихе. Но он резко смолк. Наверняка вспомнил свой провал, из-за которого чуть не сгубил её. Он повернулся ко мне. — И все-таки… Как ты метнул меч?

— Придется признаваться, да? — усмехнулась Вероника.

— В чем? — озадачилась Астралка.

— Короче… Я теперь играю в капсуле вирт-реальности.

— Ты… Чего? — изумленно воскликнул Центурион.

— Успокойся, Центр. — Я погрозил ему пальцем, чем уже вверг в шок. Он-то так делать не мог. — Сегодня мне привезли эту штуку, и она работает.

Астралка и Центурион набросились с расспросами. Разумеется, они сразу же изъявили желания так же, как и я, погрузиться в Диабло, что называется, с головой. Астралка защебетала, как это было бы здорово, а Центурион привычно жаловался и ныл, что: почему одним всё, а другим нифига!

Удовлетворив их любопытство и пообещав, что спрошу у Дмитрия Дмитриевича насчет других капсул, я принялся за сбор лута. Остальные, увидев это, последовали моему примеру. Традиционно сердца убитых монстров отдавали мне. Оно и понятно — я знал, что с ними делать.

Как только работа закончилась, я взял одно из медвежьих сердец в левую руку, а опустошенный посох в правую.

— Энергохолд! — закричал я.

Сердце на глазах побелело, заморозилось и обратилось в снежную пыль. Ветер мгновенно развеял её. Зато посох завибрировал и заискрил.

— Ну как? — спросила Вероника. — Нормальные у этих тварей сердечки?

— Ага! Полный заряд!

Я перезарядил оружие своих друзей, и мы прошли под сводом ледяных скал. Впереди белела замерзшая гладь озера. Оно было довольно огромным. На дальней стороне резвились белые тюлени. Часть охотно каталась по озерному льду. На пляже перед нами тоже была небольшая компания этих странных существ.

Их было пятеро. Они походили на обычных тюленей, только со снежно-белым мехом. Очевидно, эти мобы не могли поднимать свои тельца. Вместо этого отталкивались ластами и быстро скользили на своих плоских животах. Наверняка потому-то и назывались плоскобрюхими.

Мы подкрались насколько могли скрытно. Тюлени, даже если заметили нас, виду не показали и беззаботно катались по ровному снежному пляжу. Один из них соскочил на заледеневшее озеро и заметно ускорился. Очевидно, скольжение — их единственный метод передвижения.

— Астралка, — шепнул я. — Попробуй.

«Фьють!», — метнулась стрела, едва я успел закончить предложение.

К нашему общему разочарованию, снаряд отскочил, как от панциря болотной черепахи. Зато тюлени, встревоженные внезапной атакой, заскользили прочь, активно заработав ластами.

— Огнестрел! — рявкнул я. — Огнестрел! Огнестрел!

Третья огненная стрела достигла удирающего тюленя. Но я не заметил, чтобы это как-то навредило ему.

— Знойвет!

Но и знойный ветер оказался напрасным. Пришлось достать посох. Всё-таки удачно, что сердце медведя оказалось полно энергии. Я шарахнул огненным шаром и угодил сразу в двух скользящих гребцов, сцепившимися ластами и оттого удирающими вполсилы.

Шар разрядился в области хвоста, разделил несчастных тюленей, но они уцелели. От взрывной волны даже ускорились.

«Фьють-фьють-фьють!» — Астралка стреляла без остановки.

— Отставить! — приказал я.

Кентавра замерла. Уже заряженная стрела осталась на луке с взведенной тетивой. Потом стрела исчезла, а Астралка расслабила тетиву и опустила оружие.

— Пока можно сказать следующее, — доложил я. — Тюлени эти не агрессивны, не пугливы, но инстинкт самосохранения присутствует.

— Ага. Не забудь записать для Тадоса Морта из магической академии, — недовольно буркнул Центурион.

— У них хорошая броня и прекрасный иммунитет к магии стихии огня, — продолжил я, пропустив его ехидство. — Есть идеи?

— Устроим погоню, — предложила Вероника. — Сконцентрируемся на одном тюленчике. Нам ведь хватит одного?

— В задании не сказано, сколько жира надо доставить, — заметила Астралка. — Значит, хватит.

На том и решили. Началась погоня. Мы выбрали ближайшую жертву и пытались подобраться с разных сторон. Палили почти из всего. Тюлени успешно удирали сразу после первого натиска.

Я очень надеялся на наших бойцов ближнего боя: Нику и Центуриона. Иногда им удавалось дотянуться до этих скользящих тварей. Один раз Ника здорово врезала палицей по голове окруженной жертвы. И все же та дернулась и ускользнула.

— Кажется, я ранила её! — воскликнула Ника.

На палице и правда остались кровавые отметины. Но помятый тюлень заскользил далеко-далеко и скоро затерялся в тусовке на другой стороне озера. Разочарованные, мы бросились к другому тюленю метрах в тридцати от нас.

Как и водится в декабре, уже давно стемнело. Мы здорово устали и наконец сдались. Свежесть заметно просела — настолько уморила погоня за