Мне пришлось пояснить, что телефона нет и что я раз в неделю приезжал к нему в офис. Очевидно, это окончательно убедило хозяйку, что дело тут нечистое. Мне пришлось дать ей адрес, а заодно надеяться, что к моменту, когда она припрется в таунхаус и постучится в красную дверь, Директор будет там.

Кто знает, что означали его слова о том, что мы больше не увидимся в офисе. Может, он съезжать оттуда собирался. И я не сомневался, что Тамара Ивановна и впрямь собирается навестить его. Уж больно недоверчив и строг был её взгляд, когда она уходила.

Мне стоило больших усилий заставить себя пообедать, прежде чем прикоснуться к капсуле виртуальной реальности. Когда это случилось и я впервые приподнял крышку, то обомлел. Внутри она и правда казалась словно гроб. Обшитая мягкой светлой тканью, похожей на шелк, ни лампочек, ни экрана, ни видимых датчиков.

Уж не шутка ли это в исполнении Дмитрия Дмитриевича? Но тут уж вспомнились его слова: «Я всегда играю по правилам, Михаил. Всегда играю честно».

Ну что ж. Посмотрим.

Я залез внутрь. Закрывая крышку, задумался: «Может, следовало раздеться? А если да, то как? До трусов или догола?».

Крышка захлопнулась, и на мгновение я оказался во тьме.

Затем, наоборот, вспыхнул ослепляющий поток света. Я невольно зажмурился, но свет был столь мощным, что и это не помогало. К облегчению, скоро эта ошеломляющая белизна исчезла. Осторожно приоткрыв веки, я обнаружил, что лежу, как и лежал. Но уже вовсе не в капсуле, а на кровати. Мои глаза изучали дощатый потолок. Он отнюдь не походил на потолок дома, где я жил.

Я попробовал подняться. Понимая, что картинка перед глазами виртуальная, я опасался, что поднимусь в реале и стукнусь о крышку капсулы. Но всё обошлось. Поднялся именно мой персонаж-лис, а не мое бренное тело. Я моргнул. Моргнул как по-настоящему. Вот уж чего я точно не ожидал. Попробовал закрыть глаза — темнота. Открыл — свет.

Оглядевшись, обнаружил комнату гостиницы такой же, какой она и была через экран компьютера. И в то же время всё стало иначе. Теперь я мог двигать зрачками, гнуть пальцами, дышать. Черт его за хвост! Даже язык шевелился.

На стене комнаты висело зеркало. Очень не терпелось разглядеть себя. Я сделал шаг. Другой. Потрясающе! Всё как в реальной жизни! Я не просто двигался, я ощущал эти движения. Я мог поклясться, что замечаю напряжение мышц, центр тяжести, прикосновение к деревянному полу гостиницы.

Зеркало тоже не разочаровало. Картинка стала не просто реалистичной, как раньше через компьютер. Теперь — ультрареалистичной. Всё было видно: каждый усик на мордочке, каждая волосинка, каждая по́ра на коже пальчиков — единственное, что не было покрыто лисьей шкуркой. Сам я — лис, облаченный в темно-фиолетовую мантию мага, усиливающую ману, стоял как живой.

Краем глаза я засёк шевеление. Рядом была кровать, с которой поднималась громоздкая фигура в броне из чёрного металла и чёрным мехом.

«Ника!» — осенило меня.

Орчиха встала и повернулась в мою сторону. Я же разглядывал свою подругу. Теперь она казалась совсем другой. Броня словно настоящая, покрытая мехом черных волков и с легким свечением из-за наложенных защитных чар. Зеленоватая кожа не оставляла сомнений в своей натуральности. Клыки, торчащие из-под нижних губ, слегка надломленные, с микротрещинами и чуть желтоватые, органично вписывались в образ орочей расы. Грозные глаза вдумчиво изучали меня в ответ.

— Ну как? — Голос Вероники прозвучал, будто она находилась со мной в одной комнате.

— Потрясающе! — признался я.

— Блин! Я тоже так хочу.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал я.

— Спасибо, Миш! — обрадовалась она. — Эх! Расцеловала бы тебя, но как?

Эта мысль показалась интересной. Я приблизился к орчихе вплотную.

— Эй! Ты чего?

— Ничего. — Я вытянул голову вперед, так что губы оказались на ее щеке.

«Чмок!»

— Ты⁈ Ты⁈ Ты поцеловал меня? В Игре? — Орчиха шагнула назад. Голос Вероники чуть дрожал.

— Ага, — ответил я абсолютно ошарашенный, так как пытался понять, как так вышло, что я не просто сымитировал поцелуй, но и ощутил его физически. Капсула капсулой, но это уже ведь не трехмерная реальность, а четырех, если не пяти!

— А что ещё ты можешь со мной сделать? — Орчиха шагнула вперед, вновь оказавшись в пределах моей досягаемости.

Я протянул руку и… ощупал её.

— Боже! Это фантастика!

— Да ты извращенец! — прыснула Вероника. — Так и до виртсекса скатиться можно.

— Ага. Скатишься тут. — Я не стал пояснять весь спектр ощущений. Сама познает однажды.

Насмешка Вероники, хоть и не окончательно, но привела меня в чувство. Я смог сосредоточиться и зашагал прочь из номера. Ника потопала следом. Я отчетливо ощущал грохот её шагов позади себя.

Астралка и Центурион ждали у входа и, как это часто с ними бывало, спорили. Оба были одеты, что называется, с иголочки.

Центуриона покрывала блестящая стальная броня с шлемом, как у заправского римского воина. На поясе меч — его покупать не пришлось, трофейный, зачарованный огнем. Как и броня Ники, он издавал едва заметное мерцание.

Астралка стояла облаченная хоть и не в металл, зато в доспех из драконьей кожи. У такой отличное сопротивление урону и дополнительная защита от атакующей магии огня, да еще и от холодного климата. На спине висел лук — длинный и золотистый, тоже зачарованный, но не огнем, а наоборот, холодом. Стрелы несли дополнительный урон ледяной стрелы — магии 1-го ранга.

— Не говори им пока, — шепнул я Веронике.

— О чем спорим? — спросила она громко, словно и не замечая моей просьбы.

— Да видишь ли, — ворчливо пожаловался Центурион. — Наша в-умная лошадка решила, что пора на новый квест, и даже не обсудила это ни с кем.

— А что⁈ По-моему, мы засиделись в Фустенграде, — подала чуть виноватый голос Астралка.

Фустенград!

Я уже почти привык к этому странному названию виртуального поселения. Уже месяц, как место, где я когда-то впервые появился, стало не просто местом, а городом. Кроме лавки Гарольда, гостиницы и храма, тут появилось почтовое отделение, банк и множество домов, где жили НПС.

Один из домиков принадлежал Центуриону. Купили за солидные деньги с нашего общака. Там мы хранили наши вещи, но ночевать могли лишь по очереди, так как в нем помещались лишь две