презирала ее за то, что она не была той женщиной, которая умерла, рожая меня. За то, что она не была той женщиной, которую я так отчаянно хотел бы встретить.

Но отец очень любил ее, а она его. Именно поэтому она так больна — в первую очередь от горя. По крайней мере, у нас есть две общие черты.

Пока я не найду в себе мужество встретиться с могилой отца, я буду сидеть у смертного одра его жены.

Я стучусь. Дверь распахивается.

Меня встречают шокированные взгляды нескольких врачей. Они не утруждают себя расспросами, почему я здесь. В этой башне всего один пациент.

В считанные секунды меня проводят через всю комнату, мимо покрытых пылью кроватей.

Здесь уже много лет никого не было.

Даже когда мы с Каем крушили друг друга на ринге для спарринга, травмы были наспех залечены Илаем в наших спальнях. Потому что это крыло замка предназначено для тех, чьи раны гораздо глубже, чем доступно Целителю.

Мой взгляд останавливается на детской кроватке, стоящей в углу; постельное белье на ней аккуратно сложено. Я отстраненно задаюсь вопросом, видел ли Кай эту кровать без тела Авы.

— Китт!

Оторвав взгляд от кровати, я обнаруживаю, что карие глаза теплятся при виде меня. — Джекс, — говорю я, заставляя себя улыбнуться. — Не знал, что ты здесь, наверху.

Улыбка, которую он дарит в ответ, намного ярче моей, контрастируя с его темной кожей. — Я не думал, что увижу тебя здесь. Или вообще где-нибудь.

Я наблюдаю, как печаль отражается на его лице, и отчаянно пытаюсь ее искоренить. — Прости, Джей. Я был намного более занят, чем обычно.

Он кивает, переставляя свои упругие конечности. — Да, конечно. — Затем он бросает взгляд на занятую кровать позади себя. — Она спрашивала о тебе.

Я прочищаю горло. — Ты часто сюда приходишь?

Он смущенно кивает. — Почти каждый день. Я… я в долгу перед ней. Это она приютила меня после того, как мои родители…

Я киваю, когда он замолкает, не желая, чтобы он напоминал мне о кораблекрушении его родителей на Мелководье. Я вдруг снова прочищаю горло, чувствуя себя немного неловко. Между нами что-то изменилось, и это странно выводит меня из равновесия.

Полагаю, это моя вина. Я единственный из нас, кто изменился. Единственный, кто теперь король.

— Что ж, — медленно произносит Джекс, — пожалуй, я оставлю тебя.

Моя рука нащупывает его плечо, когда он начинает отходить. — Чума, ты что, с тех пор как я тебя в последний раз видел, каждый день на дюйм вырастаешь?

От шутливого тона моего голоса, от взгляда на принца, с которым он вырос, на его лице появляется улыбка. — Очень скоро я буду смотреть на тебя сверху вниз, Китти.

— Надеюсь, что нет, — говорю я с укором. — Потому что тогда я не смогу сделать это. — Я тянусь вперед и обхватываю его за шею, а затем свободной рукой ерошу его короткие волосы.

Он смеется в той мальчишеской манере, которой мне так не хватало. Беззаботно и искренне. Выпутавшись наконец из моих объятий, он стоит передо мной, сияя. У меня в груди все сжимается от напоминания о том, как все было раньше.

Но, возможно, еще есть надежда на счастье в будущем.

Быстро взъерошив мои волосы, Джекс делает несколько длинных шагов и со смехом выскальзывает из комнаты. Тряхнув головой и пригладив светлые пряди, я обращаю внимание на женщину, которая уже наблюдает за мной.

Ее некогда гладкие черные волосы выглядят тусклыми, рассыпавшись по белой подушке. Когда я подхожу к краю ее кровати, она пытается слабо улыбнуться. — Привет, Китт.

Голос, срывающийся с ее потрескавшихся губ, не более чем хрип. Серые глаза блуждают по мне, так похожие на глаза Кая. Она прочищает горло и, набравшись сил, говорит: — Я слышала, что в последнее время у тебя не очень хорошо идут дела.

Моя улыбка печальна. — Я могу сказать то же самое о тебе.

Когда я сажусь на жесткий стул рядом с ней, она тянется к моей руке и сжимает ее гораздо крепче, чем я предполагал. — Значит, это просто глупые слухи, да?

Она улыбается, и я улыбаюсь в ответ. — Да, просто слухи.

Внезапно став серьезной, она тихо говорит: — Я не думала, что ты придешь ко мне.

Я поджимаю губы и слегка киваю. — Если честно, я тоже не думал, что приду.

— Я не могу тебя винить. — Ее улыбка печальна. — Я никогда не прилагала особых усилий, чтобы завязать с тобой отношения. — В ее серых глазах наворачиваются слезы. — И за это… мне очень жаль.

Я сглатываю, не зная, что сказать. К счастью, она снова заговаривает, прежде чем я успеваю что-то придумать. — Чума, ты так на него похож.

Мои глаза встречаются в ее. Протянув дрожащую руку, она убирает прядь волос с моего лба. — Ты именно такой, каким он был, когда я в него влюбилась.

— Правда? — вздыхаю я, отчаянно желая узнать больше о человеке, которого боготворил.

— Правда. — Она смеется, хотя это звучит болезненно. — Знаешь, поначалу мы не очень-то друг другу нравились. Мой отец был доверенным советником короля, и когда твоя мать умерла, рожая тебя, я была для него самым простым вариантом. Он не был обязан тратить месяцы на ухаживания за мной. — Она кивает, вспоминая все это с легкой улыбкой. — Я не хотела выходить за него замуж. Правда. Было ясно, что все, чего он хочет от меня, — это еще один наследник. Но со временем между нами что-то начало расцветать. Любовь. Он был со мной другим. Добрым и заботливым. — Ее глаза медленно встречаются с моими. — И вот теперь я здесь. Умираю, потому что больше не знаю, как дышать без него.

— Мне знакомо это чувство.

Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю их проглотить. — Я знаю, что знаешь, — шепчет она. — Ты очень сильно его любил.

Мой голос срывается. — Я просто хочу, чтобы он гордился мной.

Она сжимает мою руку. — И ты сделаешь это, Китт. Ты будешь править этим королевством вместо него. Он верил в тебя, и я тоже.

— Правда? — жалобно шепчу я.

Она долго смотрит на меня. — Он оставил тебе письма. — У меня перехватывает дыхание, и я задерживаю его, пока она продолжает. — На случай, если с ним что-то… случится. Они должны направить тебя, рассказать, чего бы он хотел для королевства. Я, конечно, их не читала, но тебе стоит. Думаю, они лежат в нижнем ящике его стола. Ну, в твоем нижнем ящике стола.

Я еще не открывал ни одного