дар речи от его щедрости. Скажите, что я оценил его «Кристалл».

– Э-э… кристалл, сэр?

– Да. Магический.

– Магический кристалл. Будет сделано, сэр.

Служитель задержался возле двери, и Кип понял, что тот дожидается чаевых.

– Я ужасно извиняюсь, – сказал ему Кип, – но у меня совсем нет денег.

Тот окинул взглядом комнату, как бы говоря: «Что-то у тебя слишком хорошая комната и обстановка для нищего». Как бы намекая, что он лжет.

Кип залился краской.

– Благодарю вас, до свидания!

Охваченный внезапным гневом и глубочайшим смущением, он едва не захлопнул дверь перед носом слуги.

Впрочем, стоило двери закрыться, как он понял, что и это тоже было предусмотрено лордом Гайлом. У старика было полно рабов, которые могли бы довести Кипа до его нового места жительства. Рабам не требовалось вознаграждения, и у состоятельных людей было заведено использовать рабов в знак вежливости, чтобы гостям не приходилось думать о чаевых. Послав к нему служителя, лорд Гайл напоминал Кипу о его нищете, о непрочности его положения. Не просто напоминал – тыкал носом. Чтобы Кип не забывал, насколько ему нужна Тея.

Кип не очень хорошо разбирался в экономических тонкостях этих отношений, но он знал, что некоторые извлекатели вообще не состоят на службе у какой-либо сатрапии, а получают жалованье у частных лиц. Порой лорды и купцы перепродавали услуги своих извлекателей тем, кто в них нуждался, то есть такие цветомаги были, по сути, наемниками. Для тех, кто не располагал временем и деньгами, необходимыми для обучения собственного цветомага, это было неплохой сделкой.

Однако… талант Теи ведь бесполезен, не так ли?

Или бесценен – смотря где его применить.

«Гэвин… отец… вернись уже, пожалуйста, обратно, а? Боюсь, я скоро сотворю что-то ужасное».

Было слишком поздно, чтобы искать Тею – к этому времени она, должно быть, уже закончила свою смену, – но Кип не мог здесь оставаться. В любом случае он не был уставшим и оставалось еще четыре часа до начала их полуночной тренировки с Теей и командующим.

Он вышел из Башни Призмы и двинулся в сторону Большой Яшмы. Проходя по рыночной площади, он мог бы поклясться, что на протяжении нескольких секунд шаги всех прохожих внезапно синхронизировались – один, два, три шага одновременно, – и тут же все вернулось к обычному состоянию. Должно быть, показалось… Несколько человек окинули друг друга взглядом, прежде чем снова заняться своими делами.

Спустя полчаса Кип снова стоял перед дверью Янус Бориг. Он постучал и принялся терпеливо ждать. И снова на крышах ближайших домов шевельнулись тени – стражники?

В двери приоткрылось окошечко, и старуха выглянула наружу.

– Где я могу раздобыть колоду черных карт? – спросил Кип.

Она рассмеялась.

– Быстро ты вернулся! Видишь? Я же говорила – ты умнее, чем сам себе кажешься. Входи, входи!

Глава 51

– Ты знаешь, я не люблю затевать ссоры, – начала Каррис.

Гэвин застыл, не донеся до рта кусочек тушеного кролика. Такое начало явно не предвещало ничего хорошего. Он издал неопределенный звук.

Этим вечером они с Каррис ужинали вдвоем в своем маленьком шатре недалеко от побережья. Несколько предыдущих недель прошли в вихре ответственной работы и возобновленных дружеских связей, бесплодных поисков и тихо растущего чувства ужаса. Тирейцы высадились на берег, охваченные изумлением и заливаясь слезами. Народ Третьего Глаза устроил в их честь грандиозный пир – и немедленно вслед за этим Гэвин запряг тирейцев в работу. Спустя несколько дней у него уже был готов план и разработан порядок действий. Он старался, насколько было возможно, передавать власть в руки Корвана Данависа: поддерживал его решения, публично советовался с ним и всячески поощрял, пока тирейцы не начали обращаться к Данавису за решением своих вопросов и руководящими указаниями, даже когда Гэвин был в лагере.

А Гэвин тем временем почти ежедневно покидал их, вместе с Каррис обшаривая моря в поисках синей погани. Он часами просиживал с картой и счетной доской, проверяя и перепроверяя свои вычисления и предположения, после чего выходил в море и проверял их на месте. Погани не было нигде. Очень быстро он понял, что пресловутые «два часа на восток и два с половиной на юг»[3] следовало отсчитывать откуда угодно, но не от его пляжа на Острове Видящих. Также это не означало попросту обратного отсчета двух часов на запад и двух с половиной на север от рифа Белой Дымки, хотя у него ушло некоторое время на то, чтобы это вычислить, поскольку риф не представлял собой всего лишь точку на карте – это была целая зона в морском пространстве, занимавшая в пять раз больше места, чем Остров Видящих. Ввиду чего вставал вопрос: следует ли ему отсчитывать расстояние от геометрического центра этой зоны, или от какой-то конкретной точки внутри нее, или от всех возможных точек ее периметра?

Кроме того, не сказать чтобы скорость его глиссера представляла собой постоянную величину. В какие-то дни он уставал и покрывал меньшее расстояние, хотя считал, что движется в прежнем темпе.

– Это насчет Кипа, – продолжала Каррис.

Кажется, предмет довольно безопасный.

– М-м? – отозвался Гэвин.

– Что ты делаешь с этим мальчиком?

– Прошу прощения?

О чем это она? Гэвин не видел Кипа уже несколько недель!

– Он всего лишь ребенок, Гэвин.

– А я-то считал его белой куропаткой.

– Вот только не надо этого, – отозвалась Каррис, заливаясь румянцем.

Она поерзала на своей табуретке и поморщилась: после тренировок с непрофессионалами она набрала целую коллекцию синяков, поскольку люди недостаточно умели контролировать свое тело, чтобы вовремя останавливать удары.

– Я вообще не представляю, о чем ты говоришь, – признался Гэвин.

– Ты задал ему какую-то невыполнимую задачу, верно?

Гэвин нахмурился:

– Откуда ты знаешь…

– Я знаю тебя!

– Ты говоришь так, будто в этом есть что-то плохое, – отозвался Гэвин с беззаботной улыбкой, пытаясь разрядить атмосферу.

Но Каррис явно была не в настроении мириться.

– Он мальчик, а не оружие! А ты выпустил его, словно стрелу, по какой-то из своих мишеней. Я не знаю по какой, мне это неважно! Ты используешь его, чтобы добиться своих целей!

Гэвин выслушал это, поджав губы, и снова погрузил ложку в рагу.

– Верно. Каждый из нас служит какой-то цели.

– Ничего подобного! Он хороший паренек и заслуживает лучшего. Ты признал его своим сыном – так стань ему отцом!

– Что-о? Что ты сказала?

– Он ребенок, Гэвин! А ты обращаешься с ним, словно с одним из своих солдат. Ты должен уделять ему свое время. Ставить его на первое место.

– Но он не стоит для меня на первом месте, – откровенно сказал Гэвин.

– Об этом я и говорю!

– И я. За счет каких именно дел, по-твоему, я должен выкраивать время на игры со своим малышом? Дать одежду и кров пятидесяти тысячам беженцев – недостаточно важно? Уничтожить погань – недостаточно важно? Найти спасение для всех Семи Сатрапий – недостаточно…

– Ты знаешь, что я говорю не об этом! Ты сам назвал Кипа своим сыном. Собираешься ты обращаться с ним как с сыном или нет?

– Кип недостаточно важен! – проревел Гэвин.

Каррис выпрямилась, сдаваясь.

– В таком случае ты менее велик, чем я тебя считала.

– Чего ты от меня ждешь?!

– Благородства, – тихо произнесла Каррис.

Гэвин врезал по столешнице кулаком с такой силой,