Шрифт:
Закладка:
— Полагаете, этот корабль намерен перехватить нас? — озабоченно уточнил Эйфель.
— Корабль или группа кораблей, я их вижу только по дальнему сканированию, если они выстроились в проекции относительно нас, то я не могу определить сколько их, — терпеливо разъяснял офицер, — но не больше четырёх, иначе метка была бы групповой.
— Ты сказал в нулях, что это значит? — поинтересовалась компаньонка.
— Нулями называют сектор вакуума с нулевым уровнем безопасности, где каждый сам за себя. Вот видите подсвеченные области, это зоны безопасности, контролируемые фортами и станциями, где подсветки нет, там нули.
— А почему тогда наш путь тоже пролегает через нули? — в вопросе Ли ощущался укор.
— Нули это весь космос, невозможно пересечь Сол не попав в нули, — улыбнулся капитан, — именно поэтому почти все крупные суда, как-то вооружены или имеют конвой.
— Это тавры! Они собираются нас перехватить, — уверенно заявил инженер.
— Нет, я этого не говорил, — возразил капитан, — мне лишь кажется, что это могут быть они, я же упоминал интуицию, наваждение.
— Но какие-то основания у тебя есть, — заявила кибермонгерша, — ты всегда на что-то опираешься, никогда не замечала, чтобы ты что-то делал наугад.
— Спасибо за комплимент, — улыбнулся своей девушке офицер. — Изначально, я проложил для нас особую орбиту, никому бы в голову не пришло бы случайно её повторить, разве что, если бы он хотел нас нагнать не упуская из виду. Я опасался преследования, но для встречного курса эта уловка тоже работает, хотя не так очевидно. Орбита этой метки коррелирует с нашей, но не постоянно, как-бы урывками, это может быть простым совпадением, а может быть умыслом. Не знаю, как объяснить понятнее, вроде как разглядывать грудь девушки, но делать вид, что любуешься брошью на ней, урывками, не привлекая внимания.
— Не обольщайся, — урезонила парня Ли, — девушка всегда знает, когда на её грудь пялятся, даже если там брошка. Так и ты — интуитивно ощутил их интерес.
— Ну да, на спот-курсе не обязательно чётко выдерживать нашу траекторию, так как у них всегда есть огромный запас по маневру. Однако, если подозрения обоснованы, то это предполагает несколько допущений, во-первых, они знают, что Эйфель на борту, во-вторых, они точно знают куда он летит. Конечно наш друг, может быть неопытен в конспирации, наследил где-то по пути к нам, это нормально — капитан прощающе кивнул архитектору, — но вряд ли он был настолько беспечен, чтобы делиться с кем-то своими тайными планами относительно того, где собирается укрыться. Остаётся предположить взлом Базы контрактов Наёмного Флота, но это тоже сильное допущение. Отсюда мои сомнения.
Справа от капитана в воздух поднялось колечко дыма:
— Это можно объяснить иначе, — возразил Холмс, — если собрать публичные сведения об Эйфеле, его интервью, публикации, историю работ, то можно создать довольно точную модель его личности, данных для этого вполне достаточно. Признаться, я так и сделал… простите Эф, — артин слегка склонил голову, однако вид у Хомса не был извиняющимся, — смоделировав текущую ситуацию, я вычислил, что чуть чаще, чем в восьми случаях из десяти, Эйфель направился бы на «Белый Слон». При наличии вычислителя довольно высокого, но доступно высокого уровня, подобный расчёт можно привести за сутки. Совместив это предположение с нашей орбитой можно вполне достоверно предсказать точку назначения.
Положив руки перед собою на стол, прямо среди движущихся в трёхмерной карте меток, Эйфель принялся рассматривать, как светлячки кораблей скользят меж его пальцев:
— То-то доверяешь людям, а они в тебе сомневаться, их артины твои модели творят, потом пытают их виртуально. А вдруг, я ощущаю боль моей копии? Не физически, а эмпатически, эмпатическую боль я вполне способен ощутить, — в голосе Эйфеля звучал упрёк всему миру. — Одно радует, мне боль причиняют вроде как ради меня, как врачи, но не врачи!
— Не усложняйте, — с улыбкой возразил Холмс, — ваша модель с радостью делилась сведениями ради запредельных удовольствий, надеюсь эмпатические удовольствия вы так же способны ощущать как и эмпатическую боль?
— Страх лишиться удовольствий доставляет особую боль, — заметил титуляр.
— Хватит! Мы отвлеклись, — вдруг заявила Ли. — Ник, что ты решил?
— Для начала проведём вот такую коррекцию курса, — капитан показал на схеме небольшое ответвление от их текущего пути, — если они намерены нас перехватить, то обязаны будут на это среагировать, где-то через пару часов мы будем знать уверенно их планы касательно нас.
— И что будет, если эти ваши тавры нас перехватят? — уточнила девушка.
— Ну вряд ли они будут поджидать нас в нулях, чтобы просто поговорить.
— Тогда полетим на другую станцию, — предложил Эф.
Внимание экипажа нацелилось на капитана.
— Нет! — твёрдо возразил тот, — Эйфель, вы же меня наняли не потому, что вам срочно нужно на «Белый слон»? Вы убегаете от проблем, но куда бы вы не бежали, они вас настигнут, так как у ваших проблем есть воля, а у вас её недостаточно, уж простите. — Капитан пристально посмотрел на клиента. — Я нашу ситуацию понимаю так: вы обратились ко мне с бедой, а мой долг в том, чтобы избавить вас от неё, а не отсрочить. Да, у нас формальный контракт, но мы оба понимаем истинную его суть, сила флотского контракта не в запятых, а в его духе, намерении. Если относиться формально к делу своей жизни, то и жизнь отнесётся к тебе тоже чисто формально, безучастно. Это не мой подход. — Ник сам удивился стали в своём голосе. — Мы встретимся с вашей проблемой вместе, лицом к лицу, борт к борту, но не в нулях, а в единице, поэтому будет новая смена курса. Так большая часть орбиты проляжет в более безопасной зоне. Это моё решение.
Свет в каюте прояснился, схема исчезла, теперь все могли ясно видеть друг друга.
— Может за себя вы можете решать, — возразил Эф, — или за свою компаньонку, даже я, как член экипажа, могу смириться с приказом, но
