Территорий России, так назывались станции и астероиды под русским управлением, — пояснил техин, — ВТР использовались как безропотный источник ресурсов, это длилось почти полвека, за это время зона контроля Соединённых Штатов Луны в Поясе выросла в три раза, а Внешние Территории России увеличились только на семьдесят процентов, им даже начало грозить перенаселение. Всё это было результатом дипломатических уступок Москвы в обмен на эфемерное политическое влияние на Земле.

Когда на Гагарине-3 произошла авария, на внешних территориях случился ожидаемый кризис перенаселения, станции уплотнили, случилась пандемия. Есть основания считать, что причиной аварии и пандемии были лунные американцы, вы их теперь зовёте ламеры. Сначала на Гагарин был занесён вирус с месячным инкубационным периодом, затем был взломан модуль контроля инерции, по корпусу станции пошли неравномерные перегрузки, это привело к трещинам и обширной разгерметизации, — в окружении старинной комнаты, прямо по центру стола, повис сверкающий огнями, вращающийся цилиндр, по торцам его украшали двуглавые орлы, если присмотреться, было заметно, как поверхность цилиндра покрылась мелкой рябью, затем возникли едва заметные трещинки, из которых начали сочиться тоненькие облачка разгеметизации, — станция оказалась непригодна к жизни. Почти всех удалось спасти, персонал расселили по остальным станциям ВТР, но спасенные разнесли вирус. — Цилиндр с орлами быстро уменьшился, теперь масштаб схемы позволял видеть весь Пояс целиком, веер траекторий разошёлся от аварийной станции, постепенно схема начала обрастать значками биологической опасности, очень быстро они заполонили почти весь Пояс. — К сожалению, обстоятельных расследований тогда не было, был хаос, люди умирали. На Земле испугались эпидемии, вместо помощи, назначили карантин, внешние территории сместили проземную администрацию и ввели самоуправление станций. В течении полутора лет пандемию остановили, а станции и астероиды ВТР большей частью объединились в Союз Внешнего Космоса, — схема Пояса постепенно очистилась от заражения, фокус опять приблизился к станции Гагарин, корпус уже восстановили, а на торцах теперь красовались гербы СВК: кольцо из двенадцати белых звёзд вокруг символа Солнца.

Затем начался новый виток кризиса: правительство Земной Федерации потребовало распустить новорожденный союз и вернуть на территориях конституционный порядок, на что СВК ответил принятием своей конституции.

Земля негодовала, в федерации образовалась коалиция, требующая провести операцию по восстановлению контроля Земли над Поясом, но Россия была против военных действий на своих бывших внешних территориях, случилась череда внутренних политический кризисов, Земная Федерация утратила единство, практически распалась. Историки считают, что реальной причиной распада Федерации были накопленные противоречия, космический кризис был лишь поводом к распаду. Вокруг США и СШМ сформировалась коалиция реваншистов, которая собиралась напасть на Хартленд и даже дежурно планировала расчленить Россию, Земля оказалась на пороге мировой войны. Неожиданно для всех, СВК собрали силы и направили к Земле свой флот, — на схеме из разных мест Пояса потянулись траектории к Земле, — западная коалиция отступила, это было знаменитое «Стояние на Лагранже». — Схему сменила панорама боевых порядков Космофлота СВК: тысячи кораблей, выстроенных в сложный узор на фоне Земли и Луны. — Именно тогда на осколках Хартленда вокруг России была собрана Российская Постимперия.

Лет за десять до кризиса вышла книга, где был описан новый тип устройства государственного управления, который можно масштабировать на социумы большого размера вплоть до системного, этот уклад был назван постимперией, в то время это была модная идея среди политологов, в общем это удачно совпало: новое мега-государство было построено на новых технологиях. Однако мир восстановился поляризованным.

На деле СВК пострадал даже больше чем Земля, Соединённые Штаты Луны расширились и окрепли в Поясе настолько, что начали череду вооружённых конфликтов, которые позже вылились в Первую Астероидную Войну. Политики на Земле всего лишь ужались в амбициях, а станции Пояса получили многие годы войн. Судя по такому итогу, кто кого предал?

— Но почему у нас об этом говорят не так, — девушка выглядела обескураженной, — вроде события все те же, но описаны иначе, например, говорят, что при «Стоянии на Лагранже» космики хотели поработить Землю, но не отважились.

— Потому что Федерацию Земли считают Золотым веком и хотят кого-то другого винить в утраченном величии, — пояснил техин, — но это было и есть лишь удобное оправдание недальновидности политики землян. Как видим, история мало учит обывателей, даже когда постимперия заключила союзнический договор с СВК неформальную риторику оставили прежнюю.

— Как же люди в итоге смогли договориться? — спросила землянка.

— А как вы сделали это сейчас? — уточнил Холмс.

Ему ответил капитан:

— Обратились к тебе.

— Верно ко мне, к техинтеллекту, так и тогда, появились диакратия, а вместе с нею гетерократия, симбиократия и автополитика, которые смогли сбалансировать человечество. В этом смысл постимперии, на одной территории два контура управления: человеческий и технический, как бы две разные страны в одной. Для классической империи характерно различие прав и принципов управления для входящих в её состав территорий, поэтому ситуацию, когда на одной территории сосуществуют различные контуры управления назвали постимперией.

Люди правят машинами, а машины людьми, это симбиоз, а точнее, мутуализм выгодный всем симбионтам. Человечество выросло настолько, что мы вам стали жизненно необходимы, чтобы балансировать ультрасложную структуру ваших противоречий.

— А мы вам зачем нужны? — вдруг спросил Эйфель.

— Чтобы было у кого спросить, в чём смысл нашего существования, — парировала Ксю.

— Мы сами не знаем, в чём наш смысл, — скептически усмехнулся художник.

— То-то же, а мы знаем, в чём наш смысл, — заключил Холмс, — он в вас! Гонцу не нужно знать содержание послания, если сам гонец и есть послание. Поэтому, какими бы проблемами человечество не грузило бы нас, наша ноша всегда будет легче.

В кают-кампании повисла тишина.

— Это был хороший разговор, есть о чём подумать, — прервала паузу Ли, — Спасибо Холмс, Ксю, — девушка ушла.

Небрежно добавив пару штрихов к недавнему наброску, Эйфель нахмурился и отбросил планшет:

— Вот почему так получается, что любая беседа с монгером сводится к взаимоотношениям людей и ИИ? — вдруг озадачился он, потом обратился к капитану, — Слушайте Ник, а с чего возник этот спор? Извините, если влезаю в личную сферу, но интересно, у вас всё было так хорошо, а тут такое…

Задумавшись, парень почесал затылок:

— Ещё утром я сказал, что девушки-персы по другому одеваются, и тут слово, за слово…

С диванчика раздался едкий смешок, Ксю грациозно вспорхнула, чтобы через секунду нависнуть через стол перед капитаном:

— Какая глупость! Получается, ты ей сказал, что она плохо одевается!