хохотали, и Беньи смеялся с ними. Они притащили еще стульев, болтали по ходу дела о девчонках, о снегоходах, и никто из парней в черных куртках не понял, что в эту минуту они подарили Беньи лучший подарок из тех, какие можно подарить человеку, который всегда был не таким, как все: они общались с ним так, как будто он – один из них.

48

Воры

В воскресенье рано утром один пожарный позвонил другому пожарному, чтобы попросить об одолжении. На одном конце провода был Бенгт, на другом Йонни. Йонни был все еще возбужден после недавней драки в ледовом дворце, но его начальник, человек более почтенного возраста, призвал его к спокойствию.

– Похороны этой Рамоны выбили их из колеи. А ты бы как себя чувствовал на их месте? Дай им несколько дней. У них в Бьорнстаде тоже есть здравомыслящие люди – прежде чем хвататься за биту и ехать драться, дай им шанс урезонить главных крикунов, и посмотрим, чем все это кончится.

Йонни неохотно пообещал не высовываться. Потом они поговорили про лосиную охоту, в этом году почти все пожарные ее пропустят: из-за бури и ликвидации ее последствий все остались без отгулов. Самое оно сейчас, смеялся Бенгт, толпа неуемных идиотов закупилась патронами, а стрелять-то и не в кого!

– Я поговорю с парнями, попробую вразумить их, – заверил его Йонни.

– Ладно, ладно. А как Ханна и дети ко всему этому отнеслись?

– Дети вернулись домой, злые на «Бьорнстад», Ханна в основном дулась на меня. Не могу, блин, понять, в чем я провинился, но это у нас всегда так.

Бенгт аж закашлялся от смеха:

– У нас в семье аналогичная история. Каждое утро я просыпаюсь с отрицательным рейтингом. Если в течение дня я все делаю правильно, то поднимаюсь в лучшем случае до нуля. А на следующее утро опять просыпаюсь в минусе. Кстати о женах, можно попросить тебя об одолжении?

– Ты вроде об одном уже попросил, нет? – заметил Йонни.

– Да, да, знаю, но я в гипсе, мне нельзя садиться за руль, а тут как раз привезли зимнюю резину для моей женушки. Ты не мог бы сгонять вместо меня?

– Не вопрос. Куда ехать?

– К горцам.

– К горцам? – скептически переспросил Йонни. Он не бывал на автосвалке с тех пор, как она перешла новому владельцу, но коллеги-пожарные, конечно же, во всех подробностях обсуждали это место. «Будь у меня золотые коронки, я бы там рта не раскрыл – сам не заметишь, как без зубов останешься». Однако Бенгт спокойно ответил:

– Дешевые шины. Не вижу в этом ничего такого.

– Чек попросить? – улыбнулся Йонни.

– Лучше не надо! – засмеялся Бенгт.

Йонни пообещал забрать покрышки. Он проехал через весь Хед и остановился у автосвалки под горой. Честно говоря, это был скорее пригорок, но в Хеде названия приклеиваются крепко – раз назвали горой, значит, так и есть. Он вышел перед калиткой, не запирая машину, на сиденье остался лежать его мобильный. Стоявший метрах в двух от него толстый мужчина в кожаной куртке задумчиво улыбнулся.

– Ну а запереть машину не хочешь?

Йонни поднял брови:

– Зачем?

Мужчина не спускал с него глаз и продолжал улыбаться, почти с предвкушением.

– Такие, как ты, обычно запирают здесь свои машины. Про нас говорят, что мы воры, не слыхал? Вдруг кто-нибудь твой телефон возьмет, да?

Йонни заглянул в салон, потом огляделся по сторонам, снова перевел взгляд на мужчину и спокойно ответил:

– А ты скажи своим парням, пусть попробуют, и посмотрим, что будет.

Мужчина разразился долгим сердечным хохотом и протянул руку:

– Лев.

– Йонни, – ответил Йонни, крепко пожав его ладонь.

Лев кивнул на его футболку под курткой, с эмблемой пожарной команды.

– Пожарный, да? Не боишься огня, не боишься воров, чем могу помочь?

– Я приехал забрать зимнюю резину для своего шефа, – ответил Йонни.

– Для Бенгта, да? Очень хорошо. Сейчас принесем. Как чувствует себя его нога?

– Спасибо… хорошо, Бенгт чувствует себя хорошо, – ответил Йонни, слегка удивленный.

Лев повернул руки ладонями вверх.

– Люди говорят, да? Мы слышали про несчастье. Надеюсь, он… как это по-шведски? Поправится, да? Что-то еще?

Йонни поежился, глубоко вздохнул и махнул рукой в сторону микроавтобуса:

– Барахлит. Жена жалуется. Не посмотрите, может, у вас запчасти какие найдутся?

Он не сказал, что ему нужна помощь в починке машины, он все еще хотел чувствовать, что может хоть что-то починить сам, но запчасти вполне можно купить, раз уж он тут. Лев долго изучал его самого и микроавтобус, а потом сказал:

– Мой механик посмотрит. Займет полчаса. Пьешь кофе, да?

Йонни кивнул. А кто кофе не пьет? Лев провел его к маленькому домику чуть в стороне от свалки, прошел первым в кухню и включил кофеварку. Йонни задумчиво вошел следом. Мебели почти не было, Лев прожил тут много месяцев, но дом выглядел так, как будто здесь живет человек, готовый сняться за секунду.

– По-черному?

Йонни смущенно пробормотал:

– Да-да, конечно, чек не нужен.

Лев широко улыбнулся:

– Кофе. Черный?

Йонни покраснел и взял чашку. Он хотел извиниться, но не знал, с чего начать. Поэтому поступил как всегда: огляделся, ища что-нибудь, что позволило бы сменить тему, посмотрел в окно на маленький сад за домом и воскликнул:

– Что тут произошло?

В заборе не хватало нескольких досок, и, несмотря на выпавший снежок, повсюду были видны глубокие глинистые следы колес. Лев положил в свой кофе столько кусков сахара, что Йонни подумал: еще немного, и это будет не напиток, а десерт. Наконец Лев сказал:

– Теему Ринниус. Группировка. Знаешь, да?

Йонни кивнул, подозрительно, но с любопытством:

– Знаю.

– Теему хотел оставить мне сообщение. Думаю, он не любит телефоны. Поэтому он пригнал сюда этот, как называется? Катафалк!

Лев сделал многозначительный жест в сторону развороченного сада. Йонни, прищурившись, посмотрел на него.

– Катафалк? Это Группировка сделала? Чем ты им насолил?

Лев обреченно пожал плечами.

– Дела с Рамоной.

– Той, что умерла?

– Да, да, она была должна мне, да? И я сказал, что куплю бар «Шкура» за долги. А Теему ответил вот этим.

– Купишь «Шкуру»? Так ему и сказал? – засмеялся Йонни: он бы дорого заплатил за то, чтобы увидеть лицо Теему, когда Лев озвучил ему свое предложение.

– Нет, нет. Я был… как это называется? Дипломатом, да? Я пошел к Петеру Андерсону.

– О, – буркнул Йонни, и в его голосе прозвучали все чувства, которые вызывало у него это имя.

– Вы друзья? – спросил Лев с невинной улыбкой.

– Мы играли в хоккей в юности. В разных командах.

– Да? Перед тем,