Кажется, за окном снова завывала метель, опять потрескивали поленья в камине, а я сначала сидел прямо на ковре, обложившись книгами по демонологии, потом читал лежа, потом писал, пока не исчеркал еще один блокнот.

Мне нравится колдовать. Еще бы, это проявление силы, – какому волшебнику оно не нравится? Но изучать магию – это отдельное удовольствие. Это как решение математичесикх задач, в нем есть и красота, и строгость.

Это настоящее искусство.

И благодаря Руадану у меня впервые все получалось как по маслу. Думаю, я так бы и заснул над книгами – засиделся-то уже за полночь. Но мою идиллию прервал Криденс.

Я даже не заметил, как он вошел. Только услышал над головой: «Элвин, надо поговорить». И чуть не поперхнулся кофе.

– О чем?

– О многом, – он подвинул стопку книг и тоже сел на ковер. Протянул мне нечто, напоминающее серебряную лодку, наполненную водой, с плавающим в ней хрусталем – еле заметным, но все же не настолько чистым, чтобы быть полностью прозрачным. – Знаешь, что это?

– Веритас. Знаю.

Криденс кивнул.

– Тогда ты понимаешь, что он не даст солгать ни тебе, ни мне. Ты же понимаешь?

– Я же сказал, что знаю.

Криденс поставил артефакт на пол. Хрусталь не светился, пока наши слова и намерения оставались искренними. Все просто.

Ори принес Криденсу кофе. Виета отмахнулся и посмотрел на моего камердинера.

– Оставь нас.

Ори поймал мой взгляд. Я кивнул.

– Ничего же не случится с тобой, если скажешь «пожалуйста» хоть раз в жизни, правда? – проворчал я, когда Ори ушел, и мы остались в библиотеке одни.

Криденс напряженно смотрел на меня.

– Элвин, я хочу, чтобы ты понял, мне сложно это говорить…

– Что? «Пожалуйста»?

– Нет, демоны тебя забери! – вспылил Виета, но тут же осекся. – Это…

Я молча ждал. Смотреть, как Криденс пытается подобрать слова, было непривычно. Что же за деликатный предмет разговора такой, что его даже высокомерный Виета стесняется произнести?

– Во-первых, мы не сможем избегать друг друга эту неделю, и это не обсуждается, – сказал наконец Криденс.

Я вздохнул.

– Да, пожалуй, мне потребуется партнер для тренировки. А раз здесь только один доброволец…

– Давай об этом позже, – перебил Криденс. Он глубоко вздохнул и объявил: – Элвин, я хочу видеться с твоей сестрой.

Мгновение я смотрел на него, не веря ушам. Потом вскочил, едва не опрокинув свою чашку с кофе.

– Только посмей! Только посмей дотронуться до нее!

Криденс покосился на артефакт. Тот не светился.

– Что ж, я знал, что легко не будет, – сказал Виета со странным смешком. – Элвин, сядь. Я не собираюсь… трогать твою сестру.

– Да неужели! Я видел, как ты на нее смотришь.

– Тогда взгляни на веритас. Не светится? Я не желаю ей зла.

Я сел, вспоминая все атакующие заклинания, какие знал. Надо добавить ту поправку, про которую говорил Руадан, и тогда Виета у меня попляшет!

– Элвин, я готов поклясться силой, что не хочу причинить ей вред или заколдовать.

– Не хочешь? Иди в бездну, Криденс!

Ворон смотрел на меня терпеливо, и было понятно – ни из комнаты, ни тем более в бездну он не пойдет.

– Элвин, послушай. Я серьезно. Если бы я хотел сделать ей больно, разве стал бы я добиваться твоего разрешения? Ты не победишь меня в магическом поединке. Разве что чудом, как раньше.

Это мы еще посмотрим.

– Иными словами, ты все равно ее увидишь, хочу я или нет? Учти, Криденс, чудеса случаются. Не забыл про печать?

Виета потер переносицу – усталый жест.

– Элвин, пожалуйста, не усложняй. Подумай. Я не хочу ей зла, клянусь силой. Просто я давно не встречал кого-то… вроде нее…

– Еще скажи, что влюбился, – фыркнул я.

И осекся. У Криденса было очень серьезное лицо.

– Да ладно, Виета! Ты? В человека? За пару часов?

Мне стало не до смеха, когда я понял. Криденс мог воспользоваться нуклийским правом сильного. Увез бы Тину в миры или в свое нуклийское имение, и ничего бы я не сделал. А Шериада узнала бы, но потом, когда уже было бы поздно. И, возможно, тоже ничего бы не сделала. Зачем ей?

Вместо этого он сидит здесь и просит моего позволения. У ничтожества, каким привык меня считать. Бедняга, можно ли придумать большее унижение?

Я мог отказать. Но что бы это дало? Если Криденс серьезен, – а он, похоже, серьезен, – это только подтолкнуло бы его к решению «увезти силой».

– Моя сестра – человек. Как я могу знать, что ты ее не заколдуешь?

– Клятва силы, – ответил Криденс и пожал плечами.

– В которой множество лазеек?

Криденс вздохнул.

– Ничего более действенного просто не существует. Кроме, пожалуй… Артефакта с каплей твоей крови, который поможет отследить магию. Любую, которую применяют к владельцу. Это может быть, например, браслет. Если Тину заколдуют, а браслет будет на ней, ты узнаешь.

«Как бы не было тогда уже поздно ее спасать», – подумал я.

– Соглашайся, – продолжал Криденс. – И я обещаю научить тебя боевой магии. Серьезно, тебе это нужно.

Сумасшедший вышел разговор. Я сам себе поражался: я, в конце концов, не только взял с Криденса клятву силы, но потом мы и артефакт вместе сделали у Шериады в лаборатории.

Все равно этого мало, но было ясно: Криденс не отступится. Что на него нашло?

– Вы будете встречаться здесь. В этом доме. Когда я тут.

– Как скажешь, Элвин.

– И если ты хоть пальцем…

– Я понял.

Мне хотелось спросить, что он в Тине нашел. Есть девушки куда красивее и, к тому же, ведьмы.

Но вместо этого я спросил:

– А можно сделать артефакт, блокирующий ментальную магию? Мою. Чтобы, когда она носит этот артефакт, я не мог случайно ее заколдовать.

– Можно, конечно, – Криденс нахмурился. – А зачем?

– Покажи.

Криденс послушался. Я подумал тогда: может, оно и к лучшему? Герцог, увивающийся за Тиной, ни в чем мне не клялся. А за Криденсом я хоть так присматривать смогу.

Нужно предупредить Тину, чтобы была аккуратнее. И прислать ей духа. Нет, лучше демона. Завтра спрошу у Повелителя, как поступить. Это сейчас Криденс обещает, что пальцем ее не тронет, но он так на нее смотрел… Поцелуями они вряд ли ограничатся.

– Ей шестнадцать, – напомнил я. – Она еще несовершеннолетняя. Она не осознает, что делает и говорит. Криденс, я серьезно, я понимаю, что ты привык общаться с человеческими женщинами в Нуклии, но у нас здесь…

– Ты понятия не имеешь, к чему я привык, – перебил