– Примитивные, – повторила я. – П-Р-И-М-И-Т-И-В-Н-Ы-Е. Примитивные.

Я ждала, что бабушка одобрит мое знание орфографии, но та ничего не сказала. Вместо того чтобы радоваться, что я знаю написание слова, она была на грани слез.

Я хотела сказать ей, что все будет хорошо и что это слово я услышала в документальном фильме Дэвида Аттенборо[7], когда мы вместе смотрели его несколько недель назад. Фильм был про обезьян, это удивительные животные, которых так часто недооценивают. Они применяют примитивные орудия труда себе на пользу не только в лабораториях и зоопарках, но и в дикой природе. Это же замечательно!

– Мисс Грей, – сказала мисс Криппс, – на днях Молли отругала одноклассника за то, что тот жевал с открытым ртом. У нее есть привычка стоять вплотную к ученикам младших классов, и это их пугает. Она настаивает, что школьного уборщика зовут «сэр Уолтер из Швабрляндии». Иногда Молли прячется в туалетной кабинке и отказывается выходить. Вы поймите, она и ее сверстники вовсе не на одном уровне.

Бабушка выпрямилась на стуле.

– Я полностью согласна. Она иного уровня, нежели другие дети. Молли, – сказала бабушка, поворачиваясь ко мне, – отчего ты прячешься в туалете?

– От грязи, – ответила я как ни в чем не бывало.

– От грязи? – повторила бабушка, и я была так горда, что смогла различить аккуратный вопросительный завиток в конце ее фразы, означавший, что она хочет подробностей.

– Другие дети пригласили меня поиграть в футбол на переменке. Я согласилась побыть вратарем и только потом заметила от штанги до штанги лужу грязи. Когда я отказалась стоять на воротах, мои товарищи по команде схватили меня, и держали, и черпали грязь моей же обувью. Я стала кричать, но меня всю облили грязью и сказали, чтобы я привыкала. «Нечего бояться грязи», – говорили они.

Бабушка слушала меня с открытым ртом. Безмолвствуя, она повернулась к мисс Криппс.

– Дети есть дети. Они не желали вреда, – пояснила мисс Криппс. – К тому же Молли нужно как-то учиться.

– У меня нет возражений по последнему пункту, – ответила бабушка. – Но разумеется, Молли не должна учиться таким образом, а ее сверстники не должны ее учить.

Это она интересно сказала. Должна признать, до этого момента мне и в голову не приходило, что мои одноклассники тоже могут быть моими учителями. В моих глазах такой подход к образованию был весьма сомнительным. Чему должно было научить меня макание головой в унитаз время от времени или чужие плевки в мой пенал? Или прозвища вроде Двинутой Молли, Мисс Чистюли, Пылесосины и самое обидное – Чудно`й Моли?

Действительно, кое-что я узнала и от одноклассников: поговорка про палки и камни в корне неверна. Благодаря им я умела уклоняться от тех или иных снарядов, но если снаряды и попадали в цель, синяки со временем сходили. А вот то, как меня жалили и клеймили словами, теперь часть меня. Их слова делают больно и по сей день.

– Вы когда-нибудь думали о том, что Молли помог бы более индивидуальный подход? – спросила бабушка, наклонившись вперед в кресле. – Возможно, школа позволит себе поменять программу, чтобы девочке было комфортнее в ее классе. А учителям было бы полезно опробовать новую тактику обучения Молли, вы согласны?

Мисс Криппс усмехнулась, и я решила, что прослушала шутку.

– Я проработала учителем семь лет, а до этого пять лет обучалась в университете. Думаю, к настоящему моменту я прекрасно знаю, как учить детей, – произнесла мисс Криппс. – Конечно, для девочки вроде Молли существует множество вариантов, и я буду рада снабдить вас брошюрами о специалистах, которых можно нанять, чтобы подобрать для нее частную программу.

– Частная, – повторила бабушка, – означает, что это будут платные преподаватели.

– Естественно. Вы ведь не ждете, что они согласятся работать даром.

– Конечно же нет, – ответила бабушка и убрала руки со стола перед собой.

– Здесь государственная школа, мисс Грей. Мы не можем подстраиваться под одну девочку. В моем классе, кроме нее, тридцать пять человек.

– Понятно, – кивнула бабушка. – Боюсь, специализированная или частная школа мне не по карману.

– Вы прислуга. Горничная, верно?

Бабушка снова кивнула.

– Молли часто рассказывает о вас. Она мечтает, когда вырастет, стать такой же, как ее бабушка. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает. Из нее может получиться уборщица. Или, вероятно, судомойка. Как по мне, такие карьерные цели ей вполне под стать.

Бабушка уперлась взглядом в свои колени. Ей понадобилось время, чтобы ответить.

– Мне трудно понять, как ребенка с хорошими оценками можно оставить на второй год. Не уверена, что это можно назвать грамотным образовательным подходом. И хотя я ценю ваше мнение по этому поводу, могу ли я поговорить с директором?

– Это и есть я, – ответила мисс Криппс. – Об этом еще не объявлено, но совет школы счел целесообразным привлечь новую кровь, кого-нибудь… помоложе. Предыдущий директор в конце года уходит на пенсию. Сейчас она в отпуске. Отдыхает от стресса, – шепотом добавила она, но я прекрасно все расслышала.

– Замечательно, – сказала бабушка, хлопнув себя по бедрам, взяла сумочку и резко встала. – Идем, Молли. Время – дорогой товар.

Бабушка направилась к двери, я последовала за ней.

– Подождите! Учебный день еще не закончен, – возмутилась мисс Криппс. – Молли, останься.

– Ах, – ответила бабушка, – боюсь, вы ошибаетесь. Раз вы требуете, чтобы она осталась на второй год, то меньшее, что я могу сделать, – это избавить ее от необходимости заканчивать текущий год. До свидания.

И с этими словами бабушка вывела меня за дверь.

Я помню, как теплая рука держала мою собственную – так просто и так успокаивающе. Но теперь мы уже не в кабинете директрисы. Вместо этого бабушка и я стоим при входе в поместье Гримторпов.

– Мы идем? – спрашиваю я.

– Да, идем.

– Они меня ждут?

– Нет, тебя они наверняка не ждут.

– Что, если они не захотят, чтобы я была здесь, пока ты работаешь? А если я им не понравлюсь? Что тогда делать?

– Моя дорогая девочка, – говорит бабушка, – мы решим эту проблему так же, как и любую другую.

– Как?

– Вместе.

Глава 4

Мы с Лили ждали в офисе мистера Сноу необычайно долго. За последние десять минут никто из нас не проронил ни слова. Признаться, мне, в отличие от Лили, такое долгое молчание несвойственно. Я расхаживаю по комнате, а она неподвижно сидит в кресле, бледная и мокрая от испарины.

Когда мистер Гримторп упал замертво на пол чайной, было