- Ты это о тех двоих из параллельного, что тебе вчера глазки строили?

- Они, родные, - кивнула я.

Мне это внимание со стороны было поперёк горла. Только в прошлом году разбила сердце одному несчастному семикласснику, что ходил ко мне на занятия, так в этом году уже трое в очередь встали. Только статуса сердцеедки мне не хватало для счастья.

- И что дальше? Будешь просто молча терпеть?

- Иных вариантов пока нет. Послать их в дальнее плавание сейчас, значит потерять нимб святой, что я так долго выбивала в глазах остальных. Буду дожидаться признания или намёка на него, после этого можно смело отказать и помахать платочком.

- Не поможет ведь, - засунув руки в карманы, Саша прислонился к стенке, лениво наблюдая, как физрук пытается пересчитать собравшихся, чтобы выпустить на стадион. - Отказ - это хорошо, да только многие же решат, что это просто игра в недотрогу.

В нашу сторону махнул учитель, подзывая к остальным. Мы неспешно поплелись к нему. Бежать кросс на стадионе в прохладное октябрьское утро как-то не особо хотелось.

- Повторю ещё раз, пока не поймут, - пожала я плечами, - другого выхода нет.

- Выход есть всегда, - задумчиво изрек Саша себе под нос, но я прекрасно всё расслышала, однако на мой заинтересованный взгляд он молча отвернулся, взъерошив рукой свои непослушные тёмные волосы.

Все эти расшаркивания с Пашей продолжались около месяца. Помимо этого мне действительно оказывали ненавязчивое внимание те двое из нашей параллели.

Я беспомощно улыбалась, стараясь быть вежливой, но молчаливой, чтобы не давать ложной надежды этим троим. Когда я уже совсем не знала, куда деться от нежелательной компании, на выручку приходил лучший друг. Саша хмурой тучей нависал над докучавшими, и те без возражений спешно ретировались.

Однако один день положил конец всей этой канители.

Был морозный февральский день. Белое зимнее солнце на чистом небе нещадно слепило, отражаясь от белого снежного покрова, что плотным слоем окутал землю. Настал обеденный перерыв, после которого нас ожидали ещё три урока. Всем хотелось выть от этой несправедливости - на улице мороз и солнце, прямо как у Пушкина, а мы должны были сидеть на занятиях.

Я и Оксана зомбировали окно, вяло ковыряясь в тарелках с кашей, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами и тяжко вздыхая, Саша же был погружён в учебник по физике и, не обращая внимание ни на гвалт столовой, ни на красоты за окном, спешно пытался сделать домашку, про которую благополучно забыл вчера. Из доброты душевной мы предлагали другу дать списать, всё равно у каждого класса она одинаковая, но он категорически отказывался.

Тихо-мирно проходил наш обед, но это продолжалось ровно до того момента, пока ко мне не подошёл небезызвестный мне восьмиклассник.

Лениво подняв на него взгляд, я наклеила притворно-вежливую улыбку, выжидающе уставившись на него, пытаясь глазами протранслировать единственную мысль: «свали отсюда». Естественно, мой немой посыл был проигнорирован, а то и вовсе не замечен.

Паша выглядел не так, как всегда, слишком уж волновался и краснел. Меня это озадачило.

Запинаясь через слово, он попросил меня выйти с ним на минуточку из столовой. Бросив тревожный взгляд на друзей, я покинула столовую, терзаясь дурным предчувствием.

В коридоре было относительно пусто, почти все были в столовой, остальные же играли в школьном дворе, закидывая друг друга снежками.

Паша мялся, всё никак не начиная говорить, что меня немного раздражало, поэтому я решила его поторопить.

- Ты что-то хотел?

- Н-нет. То есть, да! Хотел, - в конец растерялся парень, я же вздохнула, начиная догадываться о сути грядущего диалога.

- Ты мне понравилась практически сразу, - путаясь в мыслях начал Паша, переводя бегающий взгляд с моего лица на всё что угодно вокруг нас, лишь бы не встречаться взглядом. - Такая яркая, такая милая, такая добрая, такая… красивая… Ты притягиваешь к себе взгляд, даже не замечая этого. Ты словно луч солнца, что пробивается в пасмурный день, и к этому лучу хочется тянуться.

Признаться, после такого начала я стояла как вкопанная, слушая речи парня, что был младше меня на год, но говорил намного складнее моих одногодок. Таких красивых слов в свой адрес я ещё ни разу не получала, поэтому сейчас стояла с открытым ртом и пунцовыми щеками.

Сказать, что мне было приятно, всё равно, что ничего не сказать, а Паша всё продолжал:

- Ты добра абсолютно ко всем, помогаешь, чем можешь, не обделяя никого своим вниманием, никогда никого не прогоняешь и не игнорируешь, стараясь поддержать диалог. Это многого стоит. Это подкупает и покоряет. Покорился и я.

Золотистые глаза робко взглянули на меня, и моё сердце сжалось от жалости, предвидя дальнейшее и его последствия.

- Я влюбился в тебя с первого взгляда, а со временем лишь убедился, что первое впечатление было не обманчиво, - прикрыв глаза, он набрал воздух, словно для прыжка в воду, после чего уверено произнёс: - Согласишься ли ты стать моей девушкой?

Он стоял всё ещё зажмурившись, ожидая свой приговор, я же молчала, с жалостью смотря на этого несчастного парня, чьё сердце мне всё же предстояло разбить.

Ну почему всё должно быть именно так? Почему парни не понимают намёков? Старалась быть отстранённой, ненавязчиво пытаясь показать истинное положение дел, а он словно был ослеплён своими чувствами, не видя и не замечая этих самых намёков. Разве, если ты отвечаешь с очевидно фальшивой улыбкой и вяло поддерживаешь диалог, этого недостаточно, чтобы догадаться? Тогда я думала именно так, и осознание глубины своего заблуждения пришло ко мне лишь с годами. Когда действительно лучше сказать всё как есть, не вуалируя.

Тяжело вздохнув, я неловко переступила с ноги на ногу.

- Паш, мне очень приятно было услышать то, что ты думаешь обо мне. Правда. Ещё ни разу я не слышала таких милых и тёплых слов, только вот… - я замялась.

Как сказать так, чтобы не сделать ему слишком больно?

Но он оказался догадлив. Взглянув на меня, он печально улыбнулся, словно бы прочёл ответ на моём лице.

- Но ты говоришь нет?

Я печально кивнула, грустно смотря на него.

- Я… понимаю, - грусть в его голосе причиняла почти что физическую боль, как и понуро опустившиеся плечи. - Могу я спросить почему? Дело во мне?

Я даже немного удивилась формулировке этого вопроса, что казалось был взят из какого-то фильма или романа.

-