— Как можно назвать это жизнью? — с горечью спросил старик. — Просто существование, в котором нет места чуду… Представьте покалеченную птицу, которая продолжают помнить о том, что когда-то у них были крылья. Она видит небо, ощущает ветер, но никогда не поднимется над землей, не ощутит радость полета.

— Вы говорите так, словно бывали в таком мире, — предположил я.

— Я долгое время провел в месте, которое похуже тюрьмы, Павел Филиппович, — мрачно ответил Морозов. — Меня лишили возможности управлять своим талантом. И я не хочу, чтобы весь этот мир однажды стал таким же, как моя маленькая бетонная камера. Миру нужно равновесие. Чтобы рядом с нами жили другие создания без страха быть убитыми. Многие из них помнят, что такое, когда крестьяне идут на них с факелами и вилами.

— Поэтому вы и решили создать организацию по защите прав нечисти, — напомнил я.

— Верно, — улыбнулся старик, и его голубые глаза сверкнули. — Нам нужно создать основные правила. Полагаю, что адвокат сумеет разобраться с правилами, которые необходимо учесть. Нечисть должна иметь права граждан, но с учетом их особенностей. Потому что если у них будут только права, то однажды этих самых прав не станет у людей.

— Понимаю. Но мне надо знать, какие существуют создания и какими силами они обладают.

— Вам несказанно повезло, Павел Филиппович. Потому как один из лучших знатоков нечисти работает на вашу семью. Это Лаврентий Лавович. В его семье не одно поколение занималось исследованием легенд и сказок. И поверьте — в историях, которые составили предки Лаврентия, мало выдумок. Остальную информацию ваш лекарь добудет, если получит пропуск в императорскую библиотеку. И в отдел, которым заведуют кустодии.

— Выходит, что нам повезло. Такие случайности…

— Случайностей не существует, — поправил меня старик, качая головой. — Вы даже представить не можете, сколько должно было произойти событий в разных мирах, чтобы в нашем произошла такая вот «случайность». Каждое наше действие влияет на другие миры. Как взмах крыла бабочки на этой стороне вызывает бурю в иной реальности.

Я вдруг вспомнил, как увидел странную иллюзию однажды утром, когда попросил водителя остановить машину на мосту. Мне тогда показалось, что реальность разошлась, словно разрезанный парус, и мне явилось видение другого мира.

— Чем больше добра вы делаете здесь, тем меньше горя случается с жителями других миров, — продолжил Морозов. — Поэтому вы должны понимать, что на вас ложится большая ответственность.

— А если я не справлюсь? — вдруг оробел я.

— Никто не станет ругать вас за оплошности, — заботливо пообещал Александр Васильевич, напомнив мой разговор с Фомой. — Это дело имперской важности, и вам будут помогать.

— К слову о помощи… — я покосился на пирог, который пока так и не решился отведать. — Мне хотелось бы привлечь к этой работе одного очень хорошего адвоката.

— Сколько угодно, — согласился родич. — Вы имеете в виду кого-то определённого?

Я кивнул:

— Елену Анатольевну Свиридову.

— Вы уверены в ее лояльности? — по-деловому осведомился старик. — Знаю, что княжна очень привязана к отцу, она верна фамилии и может попытаться вернуться в семью. И использовать информацию о новой организации в качестве входного билета.

— Она умная, — возразил я. — И ко всему прочему, она не простит мастера Свиридова за предательство.

— Возможно, — согласился кустодий. — Но клятву верности семье мы с нее все же возьмем.

— Вы хотите принять ее в семью? — удивился я.

— Свиридов отнимет у нее фамилию. А потом сделает все, чтобы лишить отчества. Или же все пойдет по другому сценарию… — собеседник отломил кусок от пирога и неспешно откусил от него. — Обязательно попробуйте, не пожалеете, — произнес он с довольной улыбкой.

Я ждал, когда он продолжит, но Александр Васильевич не торопился. Потому я решил последовать его совету и положил один из ломтей на свою тарелку. Пирог оказался и впрямь замечательным. На какое-то время я даже забыл о важном разговоре. Начинка из сливок и раковых шеек буквально таяла во рту.

— К этому блюду подошло бы вино. Слышал, вы предпочитаете белое? Оно как раз хорошо сочетается…

— Откуда вы знаете? — поразился я.

— Никаких секретов, — усмехнулся старик. — Распорядитель «Званого ужина» запомнил, какое вино вы выбрали. Оно не сочеталось с продуктами, но вам подали заказанное, не пытаясь предложить другое. И думается мне, что вы не ошиблись. Скорее всего, любите белое, верно?

— Зачем распорядителю ресторана говорить вам об этом? — поинтересовался я.

— Потому что я спросил, — ответил Морозов. — Людей выдают их привычки, слабости и привязанности. И мне было любопытно, что вы заказали на стол, который разделили с двумя прекрасными девушками. И считаю, что у вас хороший вкус. Пусть и немного странный в выборе напитков…

— Красное мне иногда напоминает кровь, — сказал я раньше, чем успел прикусить язык.

— Никогда не думал об этом в таком ключе, — нахмурился собеседник. — Вы какой-то неправильный некромант.

Я пожал плечами:

— Так уж вышло…

Александр Васильевич коротко кивнул и вдруг заявил:

— Я могу принять Елену Анатольевну в семью. Официально сделаю ее нашей, и обратной дороги у княжны просто не будет.

— Полагаете, что следует идти на такие крайности?

— Она хороший адвокат. Если займется составлением устава, то узнает многие секреты. И это может стать опасным не только для нас, но и для нее. Она сумела заиметь множество врагов. Кто-то может захотеть расквитаться с ней, чтобы насолить Свиридову. Пусть ему и не будет больно от потери дочери, но ее смерть могут сделать знаковой. Без фамилии и отчества Елена станет мишенью.

— Я не думал об этом в таком ракурсе.

— То есть, это акт спасения, — заключил Морозов.