обряда в описании М.Бурангулова, на наш взгляд, подлинно народного происхождения. Примечательна сцена танца девушки, когда она движениями рук и положением корпуса не только выражает свое отношение к претенденту, она также объясняет мотивы своего отказа. В 5930-1940-е годы на молодежных вечерах был популярен танец "Кыпан" ("Кокетка"). В середину круга выходила девушка, обычно из тех, кто хорошо танцует и пользуется успехом среди сверстников, и начинала танцевать, чередуя движения по большому кругу с мелкой дробью на месте. Кто-либо из ребят пристраивался к ней за спиной и начинал преследовать ее в танце. Если юноша был ей не по сердцу, она оборачивалась назад и резким топотом отправляла его на место, и так до тех пор, пока не выходил тот, которому она была готова отдать предпочтение. Тут она оборачивалась приветливо, протягивая юноше руку, и оба, сцепившись руками, согнутыми в локтях, начинали кружиться. После этого девушка удалялась, юноша оставался в круге. Теперь к нему выходили другие девушки, из них он выбирал одну, которая ему нравилась. Эта девушка снова выбирала себе юношу и т.д. Как можно заметить, танец давал возможность выразить предпочтение, расположение к кому-либо, и этим языком танца сельская молодежь тех лет пользовалась умело.

М.Бурангулов приводит еще массовую игру "Ак тирәк" ("Белый тополь"), которая также используется в обряде для отбора невесты. Это широко известная игра, но в описании автора имеются некоторые особенности. Перед началом игры девушки меняются между собой одеждами. Игра происходит, когда наступают сумерки, и узнать их становится трудно. Участники делятся на две группы, которые становятся двумя шеренгами друг против друга на расстоянии 50-70 м. Все стоят, держась за руки. Сторона джигита, рахмахивая руками, ритмично произносит:

- Ак тирәк, кгк тирәк! - Белый тополь, синий тополь!

Другая сторона:

- Беҙҙән һеҙгз кем кэрэк? - Кто нужен вам от нас?

И далее:

- А рагыҙҙан кыҙ кэрэк! - Нужна девушка от вас!

- Кулыгыҙҙа ниҙәр бар? - Что на руках у вас?

- Бауга теҙгән тәнкә бар! - Пронизки монет серебряных!

- Набагында ниҙәр бар? - На что они пронизаны?

- Шәлкемләгән ебәк бар! - На шелковые нитки!

- Әтәмбәйгә нейө бар? - Что имеете на бедность?

- Йех йыуырлык малы бар! - Достаточно скота у нас!

После этого из противоположной шеренги выбегает девушка и с разгона пытается прорвать цепь в группе джигита. Ее ловят, и если оказывается, что она не та, которую выбрал джигит, он должен откупиться подарком. И так каждый раз, пока он не поймает желаемую (Бурангулов. С.25-26).

Здесь всего два отступления от общераспространенной схемы: переодевание девушек и штраф-подарок, которым откупается "жених". Но оба отступления органически вписываются в структуру игры, и такие вариации могли иметь место. Неообходимо одно-единственное, но весьма важное, на наш взгляд, уточнение: игра способствовала, как и танец, как другие игры, только лишь установлению контактов, знакомству, выявлению симпатий - и ничему большему. Здесь ничего не решалось, и мать жениха участвовать в игре не могла.

Мы остановились подробно на разборке обряда Ҡыҙ күҙләү в описании М.Бурангулова потому, что было необходимо, во-первых, вычленить в нем то, что относится к подлинным фольклорно-этнографическим традициям, и исключить все то, что является плодом творчества М.Бурангулова -этого весьма сложного и талантливого фольклориста-художника. "Исключить" только в данном случае, в связи с задачами точной фиксации ритуала обрядности для сравнительно-исторического анализа. Но в отношении чисто фольклорных традиций все творчество М.Бурангулова заслуживает внимательнейшего изучения, так как он сам был одновременно народным сказителем, одним из творцов фольклора; более того, он сначала сформировался как сказитель-сэсэн и через это пришел в литературу и фольклористику. Кроме того, нужно было на конкретном примере показать неоднородность и сложность фольклорно-этнографических материалов, да и, пожалуй, всего творческого наследия М.Бурангулова, необходимость критического использования их в научных построениях.

Таким образом, в выборе невесты учитывались желания и симпатии жениха. Самое близкое участие принимали родственники, свойственники и знакомые, предлагая каждый подходящую, на их взгляд, кандидатуру. В разговорном языке башкир имеется очень активное слово для обозначения этого действия - димләу (предлагать (кого-то), внушать, агитировать (за кого-то)’.

Решался вопрос на большом семейном совете. Приглашались на совет женатые сыновья, замужние дочери, братья и сестры родителей жениха, все те, мнение которых нужно было учитывать, кто мог бы принять участие в расходах, в проведении свадьбы. Обсуждалась не только кандидатура невесты, но и финансовые вопросы: на какой калым можно согласиться, на какую поддержку со стороны каждого из родственников можно рассчитывать и т.д.

Сватовство и сговор. Уже до семейного совета начинались переговоры с родней невесты. Переговоры велись через посредника - димсе. В качестве димсе ходил человек, который обычно был в дружественных отношениях с обеими семьями и потому пользовался доверием обеих сторон. Да и переговоры начинались нередко по инициативе димсе. В каждой деревне или группе деревень были люди, которые как бы специализировались на димлэу: они знали материальное положение жителей села или нескольких деревень, их намерения и возможности, обладали красноречием и даром внушения. Случалось так, что не пройдет и недели, как молодой человек вернулся из армии или отхожих промыслов,-уже появляется димсе с предложением своих услуг сосватать ту или иную девушку. Разумеется, такие димсе имели определенную выгоду с той и с другой стороны. Иные состоятельные, женихи заранее назначали солидное награждение димсе, чтобы он проявил больше старания и находчивости в переговорах с родней невесты. В результате обе стороны оказывались осведомленными о намерениях и требованиях друг друга.

Заручившись согласием и поддержкой родни, отец жениха посылал к родителям девушки свата (яусы), человека уважаемого, пользующегося доверием обеих сторон, или близкого родственника. В качестве свата иногда ехал сам отец с одним из родственников и с сыном. Видимо, отсюда второе название сватающего лица - Коҙа (сват). Если у жениха к этому времени не было отца в живых, могли ехать мать с сыном.

Сваты ехали не прямо в дом родителей невесты, а останавливались у своих родственников или близких знакомых, живущих в той деревне. Отсюда к отцу невесты снаряжали другого свата, из местных жителей, которого называют Кыҫһа яусы ("короткий сват") в отличие от приезжих "длинных сватов" (оҙон яусы). Это обычно почтенный человек, имеющий вес в глазах родителей невесты, или их родственник; "коротким сватом" мог быть и хозяин дома, где остановились приезжие (Сюнчелей. С.53).

В наряде яусы, в его облике должны быть внешние признаки, указывающие на его миссию. У башкир Куйбышевской и Саратовской областей сват идет к дому невесты, будь он стар или