довольно длительное время. Несмотря на традиционность такой формы помолвки,’ ее органическую связь с хозяйственно-бытовым укладом и идеологией кочевнического общества, она, однако, никогда не обладала универсальностью, не являлась всеобщим правилом, а в конце прошлого и начале нынешнего столетия стала чрезвычайной редкостью. Причиной тому - подвижность кочевнического общества, неустойчивость социального и имущественного положения его членов, бедность и нищета рядовых общинников, достигшая уже во второй половине XIX в. крайних пределов.

Поэтому в большинстве случаев башкиры и в XIX, и в XX в. вопрос о женитьбе детей решали, когда они достигали брачного возраста.

Однако поднятие "брачный возраст" у башкир в XIX в. и ранее мало соответствует современным представлениям. Девушек выдавали замуж в возрасте 16-17 лет, иногда 14-15 или даже 12-13 лет. Для юношей нормальным считался возраст 16-18 лет, но большей частью в XIX - начале XX в. женились в 19-20 лет и позднее. Мужу полагалось быть старше жены на 3-5 лет, но встречались характерные отклонения, обусловленные древними обычаями. По обычаю, известному в научной литературе под названием левират1, у башкир, если у женщины умирал муж, на ней должен был жениться младший брат или ближайший племянник покойного. В таких случаях новый муж оказывался значительно моложе жены. Другой обычай - сорорат2 - обусловливал брак вдовца на младшей сестре или племяннице умершей жены. Естественно, здесь намного моложе оказывалась жена. Такая же или большая разница в возрасте наблюдалась в браках, когда молодых девушек выдавали в качестве второй или третьей жены.

На обстоятельствах, обусловленных обычаем левирата, построена широко известная трагедия народного поэта Башкирии М.Карима "В ночь лунного затмения" - произведение, уводящее читателя и зрителя в глубь веков, но остро современное по идейной направленности. Слепое, безропотное подчинение обычаю одних и использование его в корыстных целях со стороны других персонажей оборачивается в трагедии глубочайший несчастьем не только для любящих молодых героев пьесы, но и для всего рода.

Уже в конце прошлого века левират, и особенно сорорат, утратили обязательную силу. В самом начале XX в., по наблюдениям Д.Зеленина, левиратные браки являлись характерной особенностью башкир Екатеринбургского и Челябинского уездов и совершенно не встречались в Беле-беевском и Верхнеуральском уездах. Но и у екатеринбургских и челябинских башкир они не были частым явлением (Зеленин. С.80-81).

Обычно браки совершались между молодыми людьми, впервые вступающими в семейную жизнь.

2. Добрачные встречи молодежи. Традиционные места встреч и знакомства

Б.М.Юлуев, которого мы уже цитировали, пишет, что "при совершении брачных союзов нисколько не обращается внимания на то, нравится ли жениху невеста и невесте жених". Более того, жених и невеста "не видят друг друга до совершения брака, а среди некоторых башкир бывает и так, что и после брака муж не видит лица своей жены в продолжение нескольких лет..." (Кйуев. 1892. С.216). Далее автор рассказывает анекдотический случай из жизни башкира Усерганской волости Орского уезда. Тот с согласия родителей решил высмотреть и облюбовать себе невесту, но оказалось так, что ему показали одну девушку, а выдали другую. После венчания молодая жена в течение пяти лет продолжала жить у отца, и муж, по обычаю, о котором речь будет ниже, периодически навещал ее. Обман раскрылся только через пять лет, когда муж, уже отец двух детей, впервые решился посмотреть жене в лицо (Там же. С.222).

Могло ли так случиться? Вероятно, да. По ортодоксальным моральноправовым нормам XIX в., которых особенно рьяно придерживались зажиточные слои башкирского общества, власть родителей, главным образом отца семейства, была необъятная. Родители не обязаны были считаться с желанием сына или дочери при выборе невесты и жениха. К тому же не верить Б.М.Йлуеву нет никаких оснований: он сам выходец из среды башкир, сын старшины Первой Бурзянской волости (Рыбаков. 1897. С.273-277), позже и сам несколько лет был старшиной той же волости. Он, несомненно, имел возможность непосредственно слышать и наблюдать нравы и обычаи башкир тех мест, к тому же его наблюдения не противоречат сообщениям других авторов того же времени.

И все же в описании брачно-свадебных обычаев башкир относительно безраздельной власти и произвола родителей допущено определенное преувеличение. Так могло быть, так случалось, так должно было происходить по воззрениям определенных слоев общества, но так случалось далеко не всегда.

Дело не только в том, что широким массам трудового населения всегда был присущ демократизм во всех сферах жизни, в том числе и семейной. В нравственно-правовых нормах семейной и общественной жизни имелись основания для проявления естественного демократизма народа. В культурно-бытовых традициях, характеризующихся многослойностью, реальную силу сохраняли древние домусульманские обычаи, допускавшие большую свободу общения между юношами и девушками, чем шариатные нормы. Это обычаи не только сохранялись, они функционировали, видоизменяясь и адаптируясь к современным условиям. Более того, на их основе возникали новые традиции, в какой-то мере согласуясь и с шариатом, и с существующим царским законодательством. В сознании людей этот многослойный конгломерат представлял нечто единое, только в зависимости от общественного положения, воспитания, образования и индивидуальных особенностей стереотип мышления и социально-этических идеалов людей имел свои особенности. И ходячее утверждение, что башкиры не были и не стали последовательными мусульманами, лишь приближенно отражает описываемое обстоятельство.

Кстати, и шариат не запрещал, а, наоборот, предписывал спрашивать согласия у девушки; то, что будущие жених и невеста могли не знать друг друга, вытекало из норм ортодоксального мусульманского быта, отстранявшего женщин от общественной жизни, от свободного общения.

Однако часто, возможно, в большинстве случаев, молодые знали друг друга, встречались, немало браков заключалось по любви. Общественный бытовой уклад представлял молодежи возможность встречаться, знакомиться, нередко проводить вместе досуг, участвовать в массовых увеселениях.

В XIX - начале XX в., несмотря на обычай экзогамии, значительная часть браков совершалась в пределах одного аула. Объясняется это тем, что экзогамными единицами социальной организации, внутри которых были запрещены брачные связи, являлись семейно-родственные группы, напоминавшие по многим признакам родовую общину или ее подразделение. Назывались эти группы по-разному - аймак, ара, туба, н^ҫел. Экзогамной была и деревня, если она состояла из одного или двух-трех родственных аймаков. Большая часть деревень в рассматриваемый период включала по несколько аймаков или ара, и почти каждая семья имела в соседних аймаках родственников и свойственников. Общественная жизнь в таких аулах строилась в основном без учета границ между аймаками. В массовых празднествах, посвященных встрече весны Скаргатуй), окончанию весенних полевых работ (һабантуй), в крупных народных собраниях (йыйын) обычно участвовала вся деревня. Было принято приглашать на эти праздники гостей из других деревень и аймаков - родственников, сватов, друзей.