После ужина мы с Оскаром возвращаемся к своим обязанностям. Все больше уверенная в себе, я пытаюсь ответить на вопросы гостей, повторяя ключевые фразы, услышанные ранее, а Оскар сдерживается, позволяя мне двигаться самостоятельно. Должна сказать, что мне очень приятно принимать в этом участие.

Валентина подходит к нам у входа в театр и помогает приветствовать людей.

"Некоторые из нас направляются в бар команды. Присоединяйтесь к нам, когда закончите", — говорит она, когда наступает небольшое затишье.

У меня закрадывается подозрение, что она компенсирует свою прежнюю холодность. Я смотрю на Оскара, не зная, что у нас стоит в расписании.

"Мы придем", — обещает он, и ее глаза пытливо сужаются.

"Хорошо. Увидимся там".

Она уходит, а мы проводим последних гостей внутрь.

Я знаю, что быть общительной сегодня вечером — очень важно для меня, но я отчаянно хочу посмотреть шоу.

"У нас будет тысяча шансов увидеть это, обещаю". Рука Оскара ложится мне на плечо.

Что? Как он понял? Я остолбенела, с тоской глядя на сцену, мешая швейцару закрыть дверь. Извинившись, я отхожу в сторону, не имея другого выбора, кроме как последовать за Оскаром, словно потерявшийся утенок.

Бар команды, вероятно, напоминает что-то вроде студенческого союза. Насколько я слышала, они практически одинаковы: дешевая выпивка, знакомые лица и широкая программа мероприятий, чтобы отвлечь людей от того факта, что они застряли здесь в обозримом будущем. Я благоразумно выбираю содовую с лаймом.

В лучшие времена я легкомысленная, а в худшие — озабоченная пьяница, и мой первый день — это не то время, когда я хочу, чтобы все это узнали. Да и вообще не хочу, если говорить прямо. Обшарив комнату, я замечаю Тома, который смеется и шутит рядом с командой как будто он здесь уже несколько месяцев, а не минут.

Хотела бы я иметь такую уверенность. Независимо от того, что я делала в прошлом, в конечном итоге я, кажется, смущаю того, кто меня представляет. Проблема в том, что я не знаю, как произвести наилучшее впечатление.

Стоит ли мне действовать по принципу «медленного горения» и раскрывать свою индивидуальность в течение нескольких недель, надеясь, что любопытство людей не даст им заскучать, или же я пойду во всеоружии, в режиме артиста?

Проблема с этим вариантом, однако, в том, что я уже так давно не чувствовала себя самой собой, что даже не уверена, как себя вести. Ради всего святого. Я считала, что все уже продумала, но теперь, когда дело до этого дошло, я сомневаюсь в себе.

Перестань, Элиза. Ты не жалкая маленькая девочка. Ты заслужила свое место здесь, как и все остальные.

Когда мы подходим к столу, мои плечи опускаются, расслабляясь под радушным приемом, который оказывают нам остальные. Оскар знакомит меня со всеми, с большинством из которых я уже встречалась сегодня, но я благодарна за напоминание имен. Единственный, с кем я еще не знакома, — сосед Оскара по комнате, Оби. Валентина была права — он выглядит так, будто ест радугу на завтрак. Оби весело машет рукой с места, где сидит, его улыбка сияет. За столиком неподалеку сидят еще сотрудники развлекательного центра, но их имена произносятся так быстро, что я едва улавливаю.

Том указывает на свободное место рядом с ним, и я отрываюсь от Оскара, чтобы занять его. Мы расстались всего на несколько часов, но уже так много нужно наверстать упущенного. Он упивается последствиями явно сочной игры в "Мистер и миссис", которую они с Мэддисон устроили, и мне не терпится провести ее с Оскаром на следующей неделе.

Сосед Тома по комнате, Дэниел, встает и прочищает горло.

"За наших новоприбывших".

Остальные присоединяются к нему и поднимают свои бокалы. Я тихо повторяю его слова Тому, как будто ему нужен переводчик.

"Заткнись".

Он смеется в ответ, пихая меня локтем в ребра.

"Добро пожаловать в семью".

Мы все дружно поднимаем бокалы. Официально: я пережила свой первый день и стала частью команды, которая действительно хочет меня видеть.

"А теперь, когда я привлек всеобщее внимание…" Он делает паузу, пока все стонут, как будто слышали одну и ту же шутку про рождественский крекер два года подряд.

"Нам нужно решить, что мы будем делать для шоу талантов".

Мы с Томом наблюдаем за тем, как остальные шушукаются, словно депутаты в парламенте, выкрикивая предложение за предложением — но из всех громких голосов за столом голос Дэниела кажется самым громким.

"Том, Элиза, есть идеи?"

С интересом спрашивает он, пытаясь вовлечь нас в общую беседу.

"Простите, а это что?" спрашиваю я.

"В пятницу будет небольшое соревнование между некоторыми отделами", — уточняет Оскар с другого конца стола.

"Небольшое?" — насмехается Валентина.

"Харви, я не думаю, что мы говорим об одном и том же".

Он погружается в раздумья, поскольку его план сыграть на этом провалился.

Почему никто не называет его по имени?

"Все отделы вовлечены в процесс", — добавляет Мэддисон.

"Медики, спортивный персонал, повара, инженеры, косметологи — скажите им, и они будут соревноваться".

"Потрясающе! А что там обычно происходит?" Том выглядит так, будто вот-вот упадет со своего места от волнения.

"Песни, танцы, сценки, пародии. В прошлый раз была даже магия. Все, что угодно, — главное, чтобы это было лучше, чем у профессионалов".

В воздушных кавычках Валентины я улавливаю не очень тонкие намеки на соперничество.

"В прошлый раз Оби исполнил «Богемскую рапсодию» целиком", — гордо заявляет Дэниел, обнимая его и крепко сжимая.

"С интерпретационным танцем!", — говорит Оби, поднимая палец вверх, чтобы подчеркнуть это.

"И его обокрали!", — восклицает Мэддисон.

На столе начинается суматоха, и все аплодируют в знак согласия, изображая некоторые моменты выступления. Как мило, что они поддерживают друг друга.

"А что, если они сделают это?" — предлагает Мэддисон, кивая в нашу сторону.

"Сами по себе?"

Дэниел спорит с ней, как будто нас здесь нет.

"Да, испытание огнем, посмотрим, из чего они сделаны", — подбадривает Валентина.

"Я в деле, если ты в деле", — твердо заявляет Том.

"Да, определенно!"

Я не уступаю ему в энергичности, но это требует определенных усилий. Я люблю выступать, так почему же это кажется таким сложным?

"Отлично! Итак, чем будем завоевать сердца? Танцы?" — спрашивает Дэниел.

Я киваю, но Том качает головой.

"Пение?"

Я снова киваю, а Том еще сильнее качает головой.

"Давайте попробуем по-другому. Том, что ты предлагаешь?"

Его прежняя смелость угасает, пока он размышляет.

"Не думай слишком много. Просто скажи первое, что придет тебе в голову".

Том задыхается.

"Мы