— Нужно наложить компресс, — скомандовал мужчина и отправил меня отдыхать. Надя и Илья остались.

— Сергей Сергеевич, — сказала я, стиснув зубы, — я ещё потренируюсь.

— Хорошо, Святослава, — легко согласился инструктор, — давай, попробуй левой рукой. С самого начала.

Переложила хлыст в другую руку и начала лупить бедный манекен уже ею. Ушла только тогда, когда отпустили остальных.

На ужин идти не хотелось категорически. Хотелось спать. Поэтому прямо из зала я побрела в свою комнату. Сполоснулась, стянула одежду и буквально заползла под одеяло.

— Святослава! Открой! — громкий стук в дверь, наверное, слышал весь жилой корпус. Я подскочила с кровати, потом поняла, что от усталости не натянула на себя даже футболку, обернулась покрывалом и торопливо распахнула дверь.

— Что с тобой? — шеф медленно прошёлся по мне взглядом.

— Сплю я, — буркнула, представляя, как выгляжу — босая, встрепанная и сонная.

— Я зайду?

Молча посторонилась. Пусть лучше скажет, все что хочет в комнате, а не на виду у всего этажа.

— Тебя не было на ужине.

— Устала.

— Если не будешь нормально питаться, станет только хуже.

— Пречистый помоги, ещё одна нянька, — разозлилась я. — Мне дома советчиков хватает!

— Свята…

— Ну что, Вик?

На миг мы замерли оба. Потом я промаршировала мимо мужчины и уселась на кровать, старательно избегая его взгляда.

— Что-то случилось? — осторожно спросил шеф. Так, словно боялся спугнуть.

— Все хорошо, Виктор Андреевич, — сказала я, не глядя на него, — я действительно просто устала с непривычки.

Мужчина вздохнул.

— Поешь, — сказал он и положил на стол у окна небольшой бумажный свёрток. — Завтра выезжаем в девять.

— Как мне одеться?

— Джинсы подойдут. Отдыхай.

Он ушел. Вместе со сном. Я честно попробовала уснуть, но, несмотря на очевидную усталость, не смогла. Залезла в свёрток и нашла там сырный сэндвич, шоколадку и пакет сока.

— Спасибо за заботу, Вик, — пробормотала я давно ушедшему начальнику. — Но, честно, не стоило.

Потом поморщилась. С того момента, как я начала работать в главном офисе больше года назад, я ни разу не назвала шефа на "ты" или по имени. А тут, видимо, сказались усталость и стресс.

Я снова сходила в душ — на этот раз горячий, чтобы вернуть тепло и сонливость. Одела пижаму и включила аудиокнигу. Бодрость оказалась фальшивой и через несколько минут я благополучно заснула.

Проснулась из-за телефонного звонка. Сначала позвонили родители, и от их теплых слов я чуть не расплакалась. Услышав мой голос, залаяла Бланка. Пришлось распрощаться, потому что овчарка успокаиваться не желала, и разговаривать стало невыносимо.

Потом позвонили Ярослав с Настей, и я даже получила порцию воздушных поцелуев от Миры.

Пришло сообщение от Лизы с обещанием набрать меня вечером. Посыпались письма от друзей и знакомых. Приветствия, пожелания и поздравления. Торопливо отвечая поочередно на смс-ки, я натянула джинсы и толстовку, собрала в хвост волосы и побежала в столовую.

Мои новые знакомые уже расходились, шефа видно не было.

— Проспала? — шутливо протянула Ольга.

— Да не спала она вовсе, — отмахнулась Надежда. — Весь этаж в курсе, что ночью к ней куратор приходил.

— Завидуй молча, — бросила я первое, что пришло в голову, схватила поднос со своей порцией и в гордом одиночестве уселась завтракать.

Надежда явно порывалась продолжить разговор, но тут в столовую вошёл Виктор Андреевич, и девушки вышли, бросая на меня многозначительные взгляды.

— Поешь и выходи на крыльцо, я подгоню машину.

— А завтрак?

— Я поел пораньше. Это тебе.

Он не стал дожидаться реакции. Просто оставил коробку на столе и вышел. Медленно дожевала, не отрывая настороженного взгляда от коробки. Небольшая, квадратная — чуть меньше ладони во все стороны.

Открывать не хотелось. Даже любопытно не было. Такое ощущение, что если узнаю, что в подарке, то придется что-то делать, думать, решать. Не хочу.

Но рука уже потянулась, придвинула коробку ближе, развязала бант и скинула крышку. Под горкой бумажных ленточек, утопая в бархатном углублении, лежала стеклянная фигурка.

Аккуратно достала хрупкую игрушку. Хорошо, что в столовой почти никого не осталось, и мне не нужно притворяться, что ничего не происходит. Ещё как происходит! Знать бы только, что именно!

Фигурку я узнала. Несколько лет назад я подарила похожую объекту своей первой любви. Правда, он об этом не догадывался. До этого. Мне было семнадцать, мой мир рушился, потому что любимый уезжал в столицу, где ему предложили перспективную работу. Тогда-то мне и хватило смелости — читай глупости — признаться в своих великих чувствах и подарить подарок — хрустальный ключик от такого же хрустального сердечка. Сейчас аж зубы ломит от своей наивности.

Возлюбленный надо мной не посмеялся. Спасибо ему — хватило такта. Он принял мой бесхитростный подарок и уехал. А через год, в очередной раз приехав в гости к своим родителям, он привез с собой свою красавицу невесту. Мне было восемнадцать, и все, чего я тогда хотела — это, чтобы мое сердце стало таким же твердым и бесчувственным, как то стеклянное, что я так бережно хранила целый год.

В тот вечер я разбила свою часть парного сувенира и вычеркнула мужчину из жизни. Это было не так сложно — он жил и работал в другом городе, а я училась на первом курсе и начинала практику в ведомстве. А всю свою нерастраченную любовь я выместила на родившейся годом раньше племяннице и белом неуклюжем щенке, которого назвала Бланкой.

Мой бывший возлюбленный вернулся в город два года назад и сразу получил должность главы городского ведомства. Ему тогда и тридцати не было. Самый молодой начальник управления в истории города.

И, когда полтора года назад папа с Ярославом настояли на моем переходе в главный офис, я почти не сопротивлялась — зарплата была выше, график лучше, работа — ближе. Познакомились будто бы заново:

— Святослава Игоревна, надеюсь мы сработаемся.

— Виктор Андреевич, я тоже на это надеюсь.

Да, конечно, мне всегда казалось, что у шефа ко мне предвзятое отношение, но списывала это на дружбу со старшим братом. Я выросла у него на глазах, хвостом бегала за обоими и заглядывала им в рот. И Ярик, и Вик относились ко мне со снисходительным всепрощением, оберегали и помогали, чем могли. Поэтому некоторые вольности и, наоборот, запреты я воспринимала, как продолжение той заботы. Злилась из-за этого — мне не нужны поблажки! — и строго выдерживала дистанцию. И что я должна думать теперь, получив ЭТО в подарок?

Аппетит резко пропал. Засунула фигурку обратно в коробку,