— Это же Мира, Вик! Как я могу держаться подальше?

— Это небезопасно, Свята.

— Виктор Андреевич, — сказала я, вставая, — наша работа в целом небезопасна.

— Куда ты собралась?

— В библиотеку.

На этот раз я зависла в компьютере ещё основательнее: сначала перечитала все отчёты по последнему похищению, потом снова про предыдущие, пытаясь найти именно то, о котором говорил шеф. Но нигде не было информации о найденном ребенке. Странно, конечно, но возвращаться и уточнять у Виктора Андреевича совершенно не хотелось, поэтому я снова вернулась к поиску любых зацепок. Аналитики наверняка сделали это и не раз, но может именно моему непрофессиональному взгляду удастся зацепиться за что-то кажущееся неважным?

Камеры. Ни на одной камере, включая камеры моего подъезда, не осталось записей. Стёрта вся информация, платы будто выжжены. Думай, Свята. Это объединяет все случаи похищения, значит, действительно приходили именно за Мирой. Но что-то им помешало. А кто сказал, что все дикие охотники — это одна большая и дружная семья? Может пришли одни, а помешали другие?

Анализы крови, взятой у Ярослава и Насти показали наличие снотворного, которым не пользовались в ведомстве. Что-то всплыло в сознании. Неясная тень, которую не сразу удалось ухватить. Но я справилась.

Квартира на шестом этаже, куда я отправилась в ту злополучную ночь. Вся семья спала, но я двигалась не скрываясь, соблюдать тишину не пыталась. Однако никто не проснулся — и родители, и дети спали так, словно им тоже вкололи снотворного. Не того ли же самого?

Нужно найти дело о найденном ребенке. Понятно, что родители в восторге не будут, но гипноз поможет выудить из сознания малыша факты, что помогут найти Миру.

Я выключила компьютер и решительно направилась обратно в кабинет начальства.

— Виктор Андреевич, — начала я, едва переступив порог, и тут же смутилась, отступая. — Прошу прощения, я не знала, что вы заняты.

— Проходите, Святослава Игоревна, — шеф мотнул головой на свободное место. — Как раз познакомлю вас.

Я осторожно села на край стула, рассматривая гостью с любопытством, которого не смогла сдержать. Ухоженная дама лет сорока, с короткой стрижкой и серьезными зелёными глазами, спрятанными за тонкими стеклами дизайнерских очков.

— Катерина Дмитриевна Рудковская, — в нарушении правил этикета представил шеф женщину.

— А вы — Святослава Игоревна Гордеева, — утвердительно кивнула она.

— Мы знакомы? — удивлённо уточнила я.

— Только с вашим отцом. Я здесь, кстати, и по вашему поводу.

Я перевела взгляд на шефа, но тот на меня не смотрел, сверля женщину недобрым взглядом:

— Катерина, я предупредил.

— Виктор, девочка имеет право знать. Пусть сама примет решение, она достаточно взрослая, не так ли?

— Какое решение? — напряжённо спросила я.

— Катерина, не смей.

— Никакого давления, все только с ее согласия.

— Что происходит? — сама не замечая, перешла на крик.

— Ты можешь помочь найти племянницу, Святослава, — развернулась ко мне Рудковская.

— Как?

— Катерина!

— Она все равно узнает.

— Узнаю что?!

— Виктор, если ты не прекратишь на меня рычать, — холодно сказала Рудковская шефу, — разговор состоится без твоего присутствия.

— Ты не имеешь права ее впутывать, Катерина, — голос Виктора Андреевича тоже стал ледяным. — Твои разработки стоили некоторым жизни.

— А сколько жизней они спасли? Тысячи. Я повторю, Виктор. Я не собираюсь давить на девочку. Все будет так, как она решит сама.

— Святослава Игоревна, — в присутствии посторонних шеф всегда держался со мной предельно вежливо, — пожалуйста, помните, что я вам говорил.

— Я хочу знать, — твердо сказала я. — И, если это поможет найти Миру, то я готова делать все, что скажете.

Виктор Андреевич прикрыл глаза, капитулируя.

— Я расскажу сам, — процедил он Рудковской. — Без тебя.

— Ты же понимаешь, что я все равно выскажу свое мнение? — уточнила она, поднимаясь.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся шеф так ласково, что я поежилась от нехорошего предчувствия.

— Свята, — начал он, когда за Рудковской закрылась дверь, — то, что я сейчас расскажу, может тебя задеть и обидеть. Пожалуйста, помни, что и я, и, тем более, твоя семья желают тебе только добра.

От волнения сердце застучало так, что стало трудно дышать.

— Не пугайте меня, — пробормотала я.

— Боюсь, что придется. Похищения детей происходят очень давно. Несколько человек в год на миллионный город — это, кажется, не так много. Больше детей страдают в автомобильных авариях. Но это происходит регулярно и много лет.

— Да, я смотрела сводки. Не понимаю, почему я раньше этого не заметила? Ни вы, ни Ярик, ни папа ничего не говорили об этом.

— Специально, Свята. Мы всячески избегали упоминания о похищениях по одной простой причине…

— Нет…

— Восемнадцать лет назад тебя похитили из квартиры родителей.

— Не может быть…

— Я хорошо это помню, малышка. Нам с твоим братом было по двенадцать, так что все происходило на моих глазах.

— Как это возможно? Нет…

— Тебя не было четыре месяца, Свята. Четыре долгих месяца. Твои родители потеряли надежду. Мы все простились с тобой, малышка.

— Пречистый, нет…

Потрясла головой так, что слезы, скопившиеся в глазах, расплескались по щекам.

Виктор Андреевич поднялся со своего места и пересел на соседний стул. Взял мои вмиг заледеневшие пальцы в свои теплые ладони:

— Это было чудо, Свята. Мы молились Пречистому.

— Я не помню…

— Ты была совсем крошкой. Ничего не помнила и тогда. То ли из-за стресса, то ли из-за воздействия на память. Никто не смог узнать про похищения ничего нового.

— Вик, но как это? — меня трясло. — Почему никто не сказал мне?

— Зачем, малышка? Ты не помнила тогда, и не помнишь сейчас. Что это дало бы тебе, кроме негатива?

— Не правда. Я должна была знать. Это часть моей жизни, — я прикусила губу, чтобы не разреветься. Сделала настолько коротких вдохов и спросила. — Что предлагает госпожа Рудковская?

— Новую разработку, Свята. Вмешательство в память. Сразу скажу, что я против. Категорически.

— У нас нет выбора, Вик, — тихо сказала я, все ещё отходя от потрясения. — Это единственная зацепка. Как я смогу жить дальше, зная, что могла помочь Мире и не стала?

— Мы не знаем, что это за проект. У нас даже не будет уверенности в подлинности воспоминаний.

— Это не важно. Вик, пожалуйста, позови Катерину Дмитриевну обратно. Я хочу узнать, что она предлагает.

— Сомневаюсь, что она далеко ушла, — шеф тяжело вздохнул, глядя на меня с какой-то обреченностью. Потом встал и вышел из кабинета. Несколько минут пока его не было, я просидела, бездумно разглядывая полированную поверхность стола. Новая информация просто не находила себе места в упорядоченном книжном ряду моей памяти. Четыре месяца жизни. Даже маленькая девочка