располагалась не под горлом, а на плече. Нижний угол плаща оба цыгана предпочли заткнуть за пояс, чтобы получилось нечто по-щёгольски причудливое, и князь оценил их выдумку, но затем заметил, что оба щёголя босые. "Нарядилась голытьба", - подумал он.

В общем, перед правителем предстали два грязных оборванца, у которых и плащ, и рубаха со штанами выглядели ветхими, обтрёпанными. Не одежда, а лохмотья, купленные у кого-то за бесценок или обменянные на некую безделицу. В народе такое состояние называется "голые локти".

Сейчас цыгане стояли на коленях и молча ожидали, когда государь начнёт спрашивать, а тот усмехался. Правда, он не смог бы сказать, что же забавляло его больше - вид оборванцев или то, что делал дракон. Тварь, пользуясь тем, что коленопреклоненные просители её не замечают, бегала рядом и щёлкала зубами возле их носов и ушей. Судя по всему, дракон продолжал играть, а играл он потому, что пребывал в благодушном настроении. Насытившись недавним угощением, которым стал язык крестьянина-острослова, тварь на время сделалась безобидной. Она всем своим видом показывала, что никого кусать не собирается, а зубами щёлкает, поскольку другим играм не обучена.

Настроение Влада было таким же благодушным, как и настроение чешуйчатой шавки, поэтому он подумал, что если не может судить цыган, то может хотя бы выслушать. Пусть расскажут, зачем пришли, если ради этого один из них рисковал жизнью.

- Я понимаю, отчего вы караулили меня здесь, - сказал правитель. - Если б вы поджидали возле деревни, вас бы прогнали взашей, - неторопливо произнёс он, а затем спросил. - Так что это за дело, которое привело вас ко мне, и которое вы называете важным?

Оборванцы сразу встрепенулись:

- Дело в том, - сказал цыган с ушибленным боком, - что приснился мне однажды сон...

Не дослушав, правитель засмеялся:

- Привиделся цыгану сон? Вот уж поистине событие, достойное внимания государя! Ты для того прицепился к моему стремени, чтобы рассказать мне сон?

- Сон был очень важный, - возразил цыган с ушибленным боком. - Приснилось мне, будто ночую я в доме у своего свата, - рассказчик посмотрел на товарища, - вот у него в доме...

- И что? - насмешливо спросил князь.

- И слышался мне во сне старческий голос, - серьёзно продолжал цыган. - Голос повторял: "Выйди из дому. Выйди из дому".

- И ты вышел?

- Вроде как вышел, но только не наяву, а во сне. Думал, ждёт меня во дворе кто-то, но там никого не было, только темень была, и звёзды мигали. И тут снова голос: "Пойди посмотри, что на поле светится". Я подумал: "Надо пойти", - и вот, глядь, очутился на поле моего свата, а посреди поля пробивался из земли свет.

- Клад что ли светился? - спросил правитель.

Некоторое время он слушал внимательно и даже видел перед собой воображаемый дом и окрестности, и звёзды на небе, но затем вдруг встрепенулся, как будто сам очнулся от дрёмы. "Опять мне рассказывают сказки! - подумал государь, уже наученный разбирательством о корове и трёх телятах. - Опять мелют языком, а сами в это время пытаются провернуть какое-то дело".

- Я слышал от сведущих людей, что клады снятся именно так, как свет из земли, - всё так же серьёзно продолжал цыган, - поэтому я обрадовался. Хотел подойти ближе, сделал шаг, другой, третий, пятый, но тут чувствую - моргнул. Моргнул и снова оказался на том месте, откуда ушёл, возле ограды. Хотел я снова попробовать подойти, и снова кто-то вернул меня на прежнее место. А голос говорит: "Одному тебе не справиться. Копай вместе со сватом, да поспеши, а то срок выйдет, и не найдёте ничего".

- Вещий, стало быть, сон? - с недоверием произнёс Влад, но рассказчик будто не замечал этого недоверия.

- А я в ту пору на самом деле гостил у свата, - говорил он, - помогал ему пахать то самое поле. Просыпаюсь, и давай свата будить, пока ночь не кончилась. "Пойдём", - твержу, а тот спрашивает: "Куда?" Я отвечаю: "На пашню, там в самой серёдке клад". А сват говорит: "Мы ведь только вчера прошлись плугом в том месте и ни на что не наткнулись". А я говорю: "Пока ты будешь препираться, срок выйдет".

- И успели? - опять недоверчиво спросил князь.

Цыган с ушибленным боком ответил не сразу, потому что рассказывал всё по порядку:

- Взяли мы по лопате, помолились Христу и Пречистой Деве, а затем поспешили на поле, где я во сне увидал свет. Копнули там в серёдке пару раз и нашли горшок с золотыми монетами! Мы со сватом их сосчитали. Там восемь раз по десять и ещё...

- А вот теперь погоди, - резко перебил правитель.

Цыган, уже привыкший, что перебивают, хотел было продолжить, но Влад повторил.

- Погоди-погоди. Где, говоришь, нашлось золото? На поле твоего свата?

Коленопреклонённые оборванцы кивнули.

- Но ведь ты и твой сват - оба цыгане, так? - продолжал спрашивать Влад.

Оборванцы опять кивнули.

- Тогда вы сейчас сказали глупость. Вы - цыгане, и по закону моей страны не можете иметь никакой собственности и тем более владеть землёй. Вы сами - собственность того, на чьей земле живёте. Вы об этом забыли? Блеск золота лишил вас разума?

Оба цыгана виновато потупились и молчали.

- Так кому принадлежит поле, где вы нашли золото? Случайно, не мне?

- Нет, жупану Утмешу, - хором ответили оборванцы.

- А что это за жупан Утмеш? - спросил правитель.

- Он служит в твоём войске. Помогает стеречь дальнюю заставу, - сказал цыган с ушибленным боком.

- Не припомню такого, - сказал Влад.

- Так он же не великий жупан, - торопливо начал объяснять другой цыган, сохранивший бока в целости. - Он простой жупан. У него всего одна деревня во владении. И сверх того девять цыганских семей.

- И все девять живут осёдло? - спросил государь. - Никто из вас не кочует?

- Живём осёдло, - подтвердил цыган, сохранивший бока в целости, и опять принялся объяснять. - Мне жупан дал в пользование дом и поле. А моему свату - дом и право ходить на заработки, промышлять кузнечным ремеслом. Мой сват - не бродяга. У него и бумага есть от жупана Утмеша. Всё