— Мне было приказано разобраться с Онежскими, — пояснил свою позицию я. — я и разобрался. С. Онежскими.

В зале повисло густое молчание. Отец сверлил меня взглядом. Я спокойно ждал его решения. Терпение — это благодетель.

— Действительно, — второй раз за вечер признал правоту детей Кристоф.

Неожиданно. Но легче от его вердикта не стало.

— Даже Матиас не посмел встать на ее сторону, — выдал информацию патриарх, — а он питает к ней определенную слабость.

— Я хотел победить брата, — добавил я, на ходу придумывая наиболее правдоподобную версию произошедшего.

— Победить брата… — задумчиво процедил отец, так и не меняя сурового выражения лица.

Не говорить же мне ему, что и я тоже не узнал Матиаса. Да и в принципе узнать не мог. Впрочем, из Зимноградской поездки я уже вынес хороший урок и достаточно выгоды.

— Онежской даже моей помощи не хватит, чтобы быстро разгрести всю кашу, в которой оказался ее род, — начал рассуждать вслух я. — Я лишь подтолкнул ее вперед. На шажок. Помог или использовал — это не так уж и важно.

— Решил обзавестись союзниками? — неожиданно поинтересовался канцлер, в голосе которого впервые за разговор чувствовалась нотка искреннего любопытства. — Не опоздал?

— Ситуативными, — парировал я, разведя руки в стороны. — Опаздывают все остальные. А Шевалье задерживаются.

На суровом лице невозможно было прочитать ни одобрения, ни осуждения. Отец просто смотрел мне в глаза, как в зеркало души. Что он там увидел? Ответ на этот вопрос был мне неизвестен.

— Свободен, — скомандовал Кристоф, милосердно махнув рукой.

— Слушаюсь, — уважительно ответил я, коротко поклонившись.

Находиться в зале мне причин не было, так что я развернулся и последовал к широкой арке ворот, что служила выходом.

— И Рами́, — бросил мне в спину отец, — не забудь купить хороший костюм.

Костюм? Мне? А с чего он вообще взял, что у меня его нет? Впрочем, я лишь коротко кивнул головой, а затем двери за спиной захлопнулись, оставляя меня в знакомом коридоре.

Все-таки ради разбора полетов отец приехал в Москву. Но отпустил он нас уж как-то подозрительно легко. Без допроса. Даже без особого давления. Похоже, что в рядах у Онежских давно облюбовало себе место маленькое пищащее создание. И сыром, возможно, послужил я.

Впрочем, более актуальным для меня был следующий вопрос: для чего мне костюм. Я достал из кармана… стоп, а где мое пальто? Ух, гады, и где я его оставил? Нет, кто посмел его забрать? Найти и наказать. Жестоко наказать.

Глава 24

— Да не дергайся ты! — грозно приказала мне заботливо кружащаяся вокруг Инна.

Я стоял перед широким зеркалом в темных брюках и светлой рубашке. Девушка, недавно принятая на службу, волчком крутилась вокруг меня с портными инструментами. Она то что-то вымеряла, то заставляла меня сменить позу или, как сейчас, и вовсе замереть.

Нужно признаться, что за последнее время я по достоинству оценил свои активы, которых, к счастью, было приобретено немалое количество. И в основном в людских ресурсах.

— Нет, — недовольно пробормотала слуга, недовольно уставившись на ворот рубашки, — так дело не пойдет…

— Не пойдет, так не пойдет, — легко согласился я, снимая рубашку.

Я давно свыкся с простой мыслью: когда женщина занята, ей лучше не мешать. Особенно, когда занята она тобой.

Вот и моя слуга выглядела отменно. Светлые волосы падали ниц на аккуратное дворянское лицо. А глаза деловито и с интересом выверяли все необходимое. Будучи «при деле» она вовсе преображалась из этакой стервочки во вполне адекватного человека. Вон, даже румянец по щекам побежал.

— Соберись, — решил подразнить девушку я, ухватив ее за румяные щечки, — и не зевай.

У девушки от моей наглости покраснели уши, но собраться с мыслями ей все-таки удалось.

— Я же сказала не дергаться, — аккуратно оттолкнула мои ладони дворянка. — И кто тебе велел снимать рубашку?

— А я думал тебе не понравилось, — коротко парировал я, невинно пожав плечами.

— Понравилось, — как-то быстро выпалила девушка, — но рубашку нужно сменить. Фасон совсем не подходит. Попробуй вот эту.

Девушка отпрянула и сняла с вешалки такую же рубашку. Один в один.

— Так это такая же, — недоуменно уставился я на протянутый мне предмет гардероба.

— Надевай, — фыркнула аристократка, надув щечки. — Это другой цвет.

Я накинул рубашку и начал застегивать пуговицы. И мнение свое о предмете одежды не поменял.

— Белая как белая… — пробормотал себе под нос я.

— Не просто белая, — тут же поправила меня девушка, помогая застегнуть узковатую рубашку, — а морозно-белая. Платиновая тебе не идет.

Разницу между оттенками белого мне сегодня узнавать не хотелось.

— Узковато, — попытался подвигать корпусом я.

— Ты… — проговорила девушка, на мгновение замявшись, — подрос. Зато сидит отлично. Осталось