— Идём, — я отдал сидевшей возле нашего фургона Айлин её миску, — Барон хочет нас видеть.

— Опять? — девушка встала с небольшой завалинки и немного прошлась, разминая затёкшие ноги, — Что-то он зачастил в последнее время.

— Его развлекает наше общество, — я пожал плечами и уселся на освободившееся место. День был долгим, и ноги уже порядком устали, — Так что…

— Так что я не припомню, чтоб нанималась к нему аниматором, — покачала головой девушка, но увидев мой взгляд, тяжело вздохнула и добавила, — Да-да, знаю. Он — наш единственный союзник на юге. И мы не можем ему отказывать. Просто это всё… бесит.

— Ищи положительные моменты, — я равнодушно пожал плечами, опёрся спиной о борт фургона и прикрыл глаза.

— Ну хоть поедим нормально, — фыркнула Айлин, немного постояла, собираясь с мыслями, а затем добавила, забираясь в фургон, — Пойду, приведу себя в порядок. Тебе бы, кстати, тоже не помешало.

— Ага, — кивнул я, неохотно поднимаясь с завалинки.

Когда мы подошли к шатру барона, трапеза уже была в самом разгаре. Из-под полога слышались пьяный смех, приглушённые выкрики тостов и многочисленные клятвы сира Пень… Пентбока.

— Что-то мы затянули со сборами, — хмыкнул я, окинув девушку взглядом. Та снова одела своё изумрудно-зелёное платье с корсетом и длинными рукавами. Серёжки в её ушах поблёскивали фальшивыми изумрудами, — Мне кажется, необязательно было так наряжаться. Они всё равно уже слишком пьяны, чтобы оценить этот жест, а кроме того…

— А кто тебе сказал, что я наряжалась для них? — улыбнулась Айлин, поправив непослушный локон каштаново-рыжих волос, — И вообще для этих посиделок?

— Ну-у-у…

— Это для твоих глаз, — хмыкнула она, стрельнув в меня озорным взглядом, — И для того, что будет после… застолья. Нужно ж будет хоть как-то перебить его тоскливое послевкусие.

— Да ну, половина лагеря же услышит, — я попытался вяло отбрехаться. Ну да, конечно. Наивный юноша полагал, что у него в дороге получится отдохнуть. Но у кое-кого были совершенно иные планы на этот счёт. Солдату снова придётся вернуться на свой пост и безустанно нести свою вахту, отрабатывая накопившийся долг. Хорошо хоть ягод я прихватил про запас и об этом беспокоиться теперь не придётся.

— Да и пусть слушают, — пожала плечами девушка, — Что ж мы, не люди что ли?

— Ну технически…

— Будь другом, не занудствуй, — перебила она, подходя к пологу шатра. Его перед ней тут же гостеприимно открыл один из стражников, охранявших вход. На деле они ничего не стерегли. В лагере было достаточно безопасно. Стояли лишь для вида и лишней демонстрации статуса своего хозяина.

— И давай уже пойдём, — немного помолчав, добавила Айлин, — Быстрее начнём, быстрее доберёмся до куда более приятной части.

Я лишь молча пожал плечами и нырнул следом за ней под полог шатра. Внутри было дымно, шумно и немного душно. Посреди «палатки-переростка» стоял длинный, наспех собранный стол, на котором громоздились не слишком уж вычурные, но всё равно изысканные яства. Несколько бутылок вина, чаша с мёдом, миска с орехами, блюдо с фруктами, початая голова сыра, каравай свежего хлеба и пять запечённых кроликов, которых наши дозоры подстрелили утром.

Ну да, пока солдаты пробавляются кашлом с луком и солониной… Я поймал себя на мысли, что не испытываю ни капли сочувствия к тем северным упырям, которых сейчас крестьяне сажают на вилы. За хребтом серых гор царил голод. И правители тех краёв вряд-ли отказывали себе в удовольствии вкусно пожрать, невзирая на страдания собственных подданных. Не говоря уже о том, чтоб хоть как-то разделять с ними тяготы послевоенной жизни.

Такое неравенство между людьми — бомба. Трещина, заложенная в фундаменте общества, которая так и просит забить в неё клин. На севере уже нашёлся один, воспользовавшийся этим заманчивым предложением. Рано или поздно, такой отыщется и на юге, если эти титулованные засранцы продолжат выпячивать своё привилегированное положение.

— О, сир Генри, госпожа Айлин, а мы, клянусь этим прекрасным вином, как раз вас обсуждали, — сир Пентброк шутливо вскинул свой посеребрённый кубок и тут же расплескал половину его содержимого на пол. Барон, глядя на это, разочарованно покачал головой, затем тоже повернулся к нам.

— Сир Генри. Прошу за стол, — несколько чопорно бросил он, кивнув на один из табуретов, — Госпожа Айлин, вы сегодня само очарование.

Девушка едва заметно фыркнула, но затем притворно улыбнулась и присела в лёгком реверансе, чтобы поддержать должную атмосферу этого «праздника жизни». За столом были ещё два гостя. Ольрих — бастард барона, с которым мы бок о бок бились на палубе Буцефала. Он поприветствовал нас коротким сухим кивком. И торгаш, имени которого я пока не запомнил. Тот лишь смерил нас с девушкой удивлённым взглядом и вернулся к початой головке сыра, ломтиками которого он закусывал вино. Хитрый засранец где-то всё-таки умудрился купить себе титул «сеньора» вместе с прилагавшимся к нему небольшим земельным владением возле Дрейка, и теперь на полную катушку наслаждался привилегиями знати. Барону, считавшему, что дворянство можно заслужить или мечом, или получив по наследству, не шибко нравился такой расклад. Но сам факт наличия титула для него был всё-таки важнее, чем способ его получения, так что торгаш тоже получил своё место за столом. Тем более что и половину «походных торжеств» обеспечивал он из своего кармана.

А вот Сюзанну и Альберта на такие застолья не звали принципиально. Отчасти из-за излишне вспыльчивого характера мага, а отчасти из-за того, что они не удосужились встроиться в современную феодальную вертикаль. Впрочем, эти двое не шибко то и рвались, предпочитая общество друг-друга — нашему.

Мы присели, взяли себе по кубку и молча уставились на собравшихся. Те, в свою очередь, принялись сверлить взглядом нас. Под сводом походного шатра повисла неловкая пауза.

— Кхм-кхм, — немного натянуто прокашлялся «Пенёк», — Так что вы, благородный сир Генри, думаете о тех слухах, что принёс нам вестовой?

— Ничего, — равнодушно пожал плечами я, слегка пригубил вино и добавил, — Дела севера нас более не касаются. Мы еле-еле вырвались из хитросплетения его интриг и вряд ли захотим возвращаться обратно в это болото.

Я немного слукавил. Впрочем, никому из присутствующих не стоило знать о нашей