— Ну, если ты не знала раньше, то теперь знаешь. — Говорю я, моя улыбка растет, когда я вижу, как на ее щеках появляется красивый румянец.

Ее глаза округляются, а рот опускается в шоке. Я хочу снова засунуть в нее свой член, только чтобы дать ему лучшее применение. Ее навыки в этой области очень отточены.

И мысль о том, как она совершенствовала эти навыки, на краткий миг делает меня убийцей.

— Ты хочешь сказать, что ты мой папа? — недоверчиво произносит она, возвращая мое внимание к себе.

— Именно так, детка. А ты моя хорошая маленькая девочка. — Промурлыкал я, проводя языком по нижней губе и глядя на нее как… черт. Какие вещи я хочу сделать с этой женщиной. Вещи, которые показали бы ей, насколько безумным я могу быть.

— Я не такая. — Шипит она, хотя протест ее слаб.

Оставив на время фильм, я иду к ней, наслаждаясь тем, как она отшатывается от меня и врезается в стену. Если бы у нее была сила, она бы сожгла меня дотла от жара своего взгляда. Хорошо, что она еще не осознает, какой силой обладает на самом деле.

Я не прекращаю преследовать ее, пока мое тело не прижимается к ее телу, наслаждаясь ощущением ее сосков, прорезающих тонкое платье.

Наблюдать за тем, как она стояла передо мной на коленях, сосала мой член так, словно от этого зависела ее жизнь, но при этом была чертовски зла — самое великолепное зрелище, которое я когда-либо видел.

В тот момент она хотела вернуть свою власть, и я был более чем счастлив показать ей, что она никогда ее не теряла. Эта прекрасная женщина держит мою жизнь на ладони, она просто не способна видеть это таким образом.

Единственный, кто действительно в опасности — это я.

— Нет? — шепчу я. Я наклоняю ее подбородок вверх, мягко касаясь губами ее губ. От резкого вдоха мой член упирается в брюки. — Если бы ты была моей маленькой девочкой, я бы боготворил каждый дюйм твоего тела до тех пор, пока наши души будут привязаны к этой земле. Мой язык не оставит нетронутой ни одну твою часть. — Я покусываю ее нижнюю губу, вырывая хныканье из ее горла. — Неиспробованная, — бормочу я, мой язык выныривает и скользит вдоль шва ее губ.

Моя рука скользит вверх, чтобы обхватить ее изящное горло, и я не могу сдержать глубокий рык. Мои пальцы почти полностью обхватывают ее шею.

Я мог бы сломать ее так легко. Убить ее. Оставить свой след языком и зубами.

— Если бы ты была моей маленькой девочкой, — дышу я, желание становится опасно высоким. — Твоя сладкая маленькая киска была бы так полна мной, ты забыла бы, что значит чувствовать пустоту. Я был бы внутри тебя так глубоко, что тебе пришлось бы вырезать меня.

Затем я обнажаю зубы, сжимая ее горло, пока ее лицо не розовеет, пораженное мыслью о том, что она пытается сделать что-то настолько бесполезное.

— Ты истечешь кровью прежде, чем это произойдет.

— Я бы сделала это, — прохрипела она. Я ослабляю руку настолько, чтобы дать ей возможность продолжить. — Я бы взяла нож и срезала каждый дюйм кожи своего тела. Чтобы ничего не осталось от твоего прикосновения.

Я поднимаю бровь и стону от удовольствия, одновременно возбужденный и рассерженный ее дерзостью.

— Это мы еще посмотрим…, — я наклоняюсь, чтобы мои губы коснулись раковины ее уха. — Маленькая девочка. — Заканчиваю я шепотом.

Схватив Адди за руку, я подтащил ее к сенсорному экрану, чтобы нажать на кнопку воспроизведения фильма, а затем занял место в середине первого ряда, заставив ее сесть ко мне на колени.

Она попыталась сесть на два места ниже меня, но это вызвало у меня лишь глубокий смех. Нецензурные выражения полились из ее рта за те пять секунд, которые потребовались, чтобы прижать ее маленькое тело к моему.

В объемном звуке раздаются вступительные титры, и Адди прижимается ко мне. Я крепко обхватываю ее за талию и двигаю назад, пока она не прижимается ко мне. Ее упругая попка приятно прижимается к моему напряженному члену, и как только она чувствует, насколько я тверд, она напрягается.

— Зед. — Предупреждает она, задыхаясь, хотя эффект теряется для нас обоих.

Я молчу, позволяя ей медленно расслабиться на мне, пока идет фильм. Несмотря на расслабление мышц, она все еще на взводе. Я готов поспорить на что угодно, что сейчас она под кайфом от эндорфинов, вызванных страхом быть пойманной, только что состоявшимся разговором и фильмом.

Начальная сцена уже жуткая, она сразу задает тон. Адди извивается в моих руках, ее бедра крепко сжаты.

Проходит двадцать минут, фильм становится все страшнее. Я не обращаю на это внимания — все внимание направлено на Адди.

Ее расширенные глаза прикованы к экрану, ее дыхание участилось, а сердце колотится в груди. При первом же испуге она вскрикивает, едва не выпрыгивая из собственной кожи.

Под мерцающим светом я наблюдаю, как ее кожа краснеет от желания, а на линии волос выступает маленькая бисеринка пота.

— Ты вообще смотришь? — спрашивает она, ее голос на октаву выше шепота.

— Да. — Пробормотал я, мой голос стал глубже и хриплым от потребности.

Ее дыхание сбивается, и ее глаза медленно опускаются к моим. Эти розовые губы приоткрыты, и она смотрит на меня с безудержным жаром.

Скользя языком по нижней губе, я жду, пока ее взгляд не зацепится за этот акт, прежде чем сжать в кулак мягкую ткань ее платья и поднять его вверх, пока оно не сомкнется вокруг ее бедер.

— Прекрати. — Говорит она, но я не слушаю. Она отмахивается от меня, но эти крошечные ручки не сравнятся с моими.

Со злым умыслом я просовываю обе руки в складки ее бедер и рывком раздвигаю их.

Ее руки бросаются к моим предплечьям и крепко хватают, пытаясь остановить меня. Но она не сопротивляется, даже когда я развожу ее бедра так далеко друг от друга, что каждая нога опирается на оба стула рядом с нами.

— Что ты делаешь? — задыхается она, с трепетом глядя на мои ползущие руки. Я поднимаю одну из них, чтобы схватить ее за челюсть и прижать ее лицо к экрану.

— Смотри фильм. — Рычу я.

Существо из фильма выскакивает, отвлекая внимание Адди настолько, что снова пугает ее. Раздается испуганный крик, когда она отстраняется от экрана и