– Сделай что угодно! Но верни! – выкрикнула она неожиданно громко.

Хорошо. Он высвободился из ее рук и встал. Осторожно сделал шаг назад, положил дрожащую руку на ее ногу.

– Тебе нужна помощь, дорогая?

Впервые за все это время Мартина открыла глаза. На мгновение – меньше секунды – ее взгляд остановился на нем. Глухой голос вибрировал от гнева.

– Уходи отсюда.

Словно обжегшись, Фредрик отдернул руку.

Закрыв за собой дверь спальни, на негнущихся ногах он спустился в кухню и уселся на стул Мартины. У каждого из членов семьи было свое место, и порядок никогда не нарушался. Внезапно Фредрик увидел кухню под новым углом. Вот его место за столом, и свет, падающий совсем с другой стороны… Каким жена видит его всякий раз, когда они завтракают или ужинают все вместе?

Дом Фредрик обставил по своему вкусу. Каждый раз, когда взгляд Мартины отличался от его собственного, он упирался, пока все не получалось так, как он хотел. Когда договаривались, кто будет отвозить и забирать детей из школы и садика, он не пожелал брать на себя больше половины дней, поскольку это могло нарушить его творческий ритм – или какие там еще он привел ей аргументы. Фредрик прекрасно знал, что зачастую ничем особо не был занят, когда приходила пора ехать в школу и сад. Случалось даже, что он ложился отдохнуть, когда Мартина неслась с работы, чтобы успеть до закрытия «Одуванчика»… Скотина он, вот что.

Стоило ему подумать о садике – и мысли начинали пробуксовывать. Как им удалось забрать Юханну? Эта зануда Моника, или Мелинда, или как ее там, такая педантичная… Как же они смогли увести ребенка у нее из-под носа? Усыпили старушку? Дали взятку? Загипнотизировали?

Придет час, и он задушит ее голыми руками.

Имеет ли смысл звонить Жигарре и требовать, чтобы Юханну вернули? Бандит только посмеется над ним. Позвонить Габриэлю?

Внутри все сжалось от одной этой мысли. Лучше уж просто в полицию. Габриэль, конечно, все равно узнает, но ему Фредрик позвонить не мог. Слишком хорошо знал, каким осуждением отреагирует брат. У него все просто: делай, что от тебя требуется, – и точка. Но Фредрик не мог вспомнить, когда у него что-то складывалось просто.

Как поступил бы Стен-Инге? Этот, похоже, всегда знает, что делать, какие решения следует принять…

Позвонить тестю?

Ну да, фрилансер, и что ты ему скажешь? Привет, я тут немного профукал твою внучку и ненароком довел твою дочь до серьезной болезни. А у тебя как дела?

Бред какой-то.

Как раз когда они собирались покупать дом, Фредрик остался без работы. Банк поставил под сомнение его кредитоспособность. «Нам требуется обеспечение кредита, – сказали они. – Мы хотим видеть вашу возможность его погасить».

Кончилось тем, что Стен-Инге выложил деньги из собственного кармана. Фредрик никогда до конца не понимал, чем занимается тесть, но деньги у него точно водились.

Четыре с половиной миллиона крон.

Когда Мартина рассказала, что заняла деньги у отца, Фредрик целую неделю не мог спать спокойно. От всей этой ситуации он почувствовал себя почти что крепостным. Об этом никто никогда не говорил, даже не намекал, но и так все было ясно.

В первый год он был словно гостем в собственном доме. Если по какой-то причине они с Мартиной расстанутся, он окажется на улице раньше, чем успеет произнести фразу «брачный договор». Тесть никогда не считал, что его дочь сделала чудесную партию, выйдя замуж за журналиста-фрилансера.

Проглотить гордость и позвонить Стену-Инге? А если он начнет ее искать, подключит свои связи – и гангстеры, почуяв неладное, навредят Юханне? Прямо сейчас им нет смысла вредить ей. Интересно, они ее хоть покормили?..

Фредрик решил ничего сегодня не предпринимать. У него есть работа, и надо сесть и писать, как бы тяжело ни было сосредоточиться. На нынешний момент никаких других вариантов просто нет.

Тяжело волоча ноги, он поднялся в кабинет и закрыл за собой дверь.

Стряхнул со стола кучу мусора, уронив на пол тарелку. Выпрямил спину.

Уселся за стол и начал писать, отбросив все ритуалы, к которым обычно прибегал, чтобы настроиться. Не пошел наливать себе кофе, хотя в последние десять лет проделывал это каждый раз перед тем, как открыть ноутбук, не стал читать главу из какой-нибудь книжонки, чтобы зарядиться вдохновением, наплевал на то, чтобы перечитать написанное накануне.

Просто сел и застучал пальцами по клавиатуре.

Теперь он писал ради Юханны.

Глава 72

Алекс оторвал подбородок от груди. Его что-то разбудило. Он случайно заснул на диване перед телевизором с ноутбуком на коленях. Он составлял сценарий конференции, поглядывая одним глазом на шоу доктора Фила, и задремал.

Выключив телевизор, он прислушался. Звонил мобильный. Алекс взглянул на часы. Всего половина восьмого.

Он отложил ноутбук, провел рукой по волосам и вышел в прихожую. Взял с полочки телефон. Ах, черт!

– Знаю, что сейчас вечер пятницы, – сказала Нина. – Ты занят?

Он отчаянно пытался сбросить с себя остатки дремы и сделать так, чтобы его голос не звучал сонно:

– Да нет, я у себя… Ничем особо не занят…

Последовала достаточно долгая пауза, чтобы его мысли успели зайти далеко.

– Не возражаешь, если я загляну?

* * *

Алекс распахнул дверь – и ничто не могло бы удивить его больше, чем то, что он увидел.

– Привет! – сказал Нина с легкой улыбкой и показала ему бутылку красного вина.

Она отказалась от рубашки с галстуком, сменила одежду и обувь. На шее ожерелье, которого – он точно помнил – явно не было днем.

Его обоняния достиг запах ее духов. Он с наслаждением вдохнул этот аромат – и, указав рукой вглубь квартиры, с неопределенным чувством в груди впустил гостью. Интересный поворот.

* * *

Алекс совершенно забыл о том, что наступила пятница, в вечер которой полагается бурно жить. Он давно уже не делил дни на рабочие и выходные. У него просто было единое время, которое он распределял по своему усмотрению.

Хозяин квартиры достал чересчур приличные бокалы, которые, по мнению семьи, уместно было бы извлекать лишь в случае визита короля или уж по крайней мере премьер-министра. Хрустальное наследство, переходившее из поколения в поколение. Показав Нине свою трехкомнатную квартиру, он предложил сесть в гостиной.

Потягивая терпкое мерло, Алекс спросил Нину о пресс‑конференции. Он должен был поинтересоваться раньше, но совершенно забыл об этом. И, разумеется, принялся анализировать, хотя это было последним, чем ему сейчас