Шрифт:
Закладка:
– Фредрик очень милый. Юханна обожает отца. Он шутит с ней, всегда умеет привести ее в отличное настроение…
Алекс широко улыбнулся.
– Фредрик – чудесный парень. Он любого может развеселить.
Моника покраснела и добавила:
– Он не очень помнит, как меня зовут. Но все равно весьма приятный молодой человек… Иногда… В последнее время он явно пребывал в стрессе. Наверное, у него очень много забот. Знали бы вы, как некоторые родители спешат по утрам. Я говорю им, что дети будут маленькими только раз в жизни, – но они буквально выбрасывают их на ходу из машины. Некоторые даже до двери их не провожают. А Фредрик провожает.
– Но иногда Юханна странно одета, когда ее приводит отец?
– Бывает, на улице десять градусов, а она в футболке. Порой я даже задаюсь вопросом, накормили ли ее завтраком. Волосы не причесаны, ручки грязные. Такой заморыш.
– Вы говорили с Фредриком об этом?
Она склонила голову.
– Это непросто.
Теперь настала очередь Алекса кивать. Конечно же, трудно критиковать других людей. Особенно когда ты – «зеленый». Ладно, стало быть, папаша Хельмарк иногда проявлял небрежность в отношении дочери… Впрочем, в этом он совсем не одинок.
– Давайте вернемся ко дню, когда Юханна последний раз была в детском саду.
Заведующая начала сжимать и тереть ладони, словно вдруг замерзла, но все-таки уже была готова рассказывать.
– Уже сидя в машине, она помахала Лизе, – ответила Моника. – Ее забирал мужчина лет сорока.
– Лиза? Одна из временных сотрудниц?
Заведующая кивнула.
– Она проработала у нас всего дня четыре. А потом тоже заболела.
– А что сказал тот мужчина, который ее забрал?
– Не знаю. Лиза ничего о нем не говорила, – тихо призналась Моника, глядя на Алекса с извиняющимся видом.
Он услышал, как у него за спиной зашуршал по бумаге карандаш.
– На какой он был машине? – спросил он.
– Такой минивэн. «Крайслер». Темный. У нас многие семьи ездят на таких.
Нина продолжала записывать.
– Так Юханна последовала за ним совершенно добровольно? – спросил Алекс.
– Лиза так поняла, что они знали друг друга. Мужчина сказал, что они поедут куда-то вместе.
– И Юханна согласилась?
Моника кивнула.
– Она сказала, что их ждут приключения.
– Она казалась испуганной?
– Насколько я понимаю, нет. Уходила довольная. Взяла рюкзачок и пошла с ним. Они даже шли за руку.
– В машине был кто-то еще?
– Там могли быть другие дети. Не знаю точно… – Моника засомневалась. – У ребят так много новых пап и приемных мам, за всеми не уследишь.
– Особенно если ты временный сотрудник… Мы хотели бы получить номер телефона Лизы. Предполагаю, что он у вас есть. Семья Хельмарк сообщала о каких-нибудь изменениях в планах?
– Может быть. С ходу не могу сказать.
– Вы не могли бы проверить?
Заведующая кивнула, встала и вышла из комнаты.
– Полная неразбериха, – прошептала Нина. – Она вообще не в курсе, что творится в ее детском саду! Невинная овечка.
– Ее окружают временные сотрудники… Чего ты хочешь?
Минуту спустя Моника вернулась, держа перед собой раскрытую папку.
– Здесь написано, что Анна – другая временная сотрудница – разговаривала на следующий день по телефону с мамой Юханны. Девочка будет отсутствовать целую неделю.
– Там написано, с кем она разговаривала?
Моника покачала головой.
– Здесь написано «мать». Но это должна быть Мартина, – она перевела взгляд с Алекса на Нину и обратно. – А кто еще это мог быть?
Алекс медленно кивнул. Да, кто? Он обернулся к Нине.
– Думаю, мы закончили.
Та кивнула, стиснув зубы, и вышла, не сказав ни слова.
Алекс поблагодарил Монику за то, что она уделила им время, и оставил свою визитную карточку с личным номером. Пожелал ее дочери удачи с ожидаемым ребенком.
– Лиза, кажется, обмолвилась, что мужчина выглядел как здоровый качок, лысый и с татуировками на руках. С бородкой. Если это важно. Скажите, пожалуйста… А с Юханной все в порядке? Или почему вы задавали мне все эти вопросы?
Алекс улыбнулся. Ну, хоть в последний момент она поинтересовалась, зачем к ней приходила полиция.
– Все в порядке, Моника, – ответил он, – все в порядке.
Глава 68
– У меня вылет через час, – сказал Юнас Роос, – не заметишь, как буду дома.
Мари кивнула в трубку, хотя он, конечно, не мог видеть этого на том конце провода. В последние дни слова стали приходить к ней нехотя и туго.
– Все прошло хорошо? – спросила она как можно беззаботнее.
– Просто отлично! – возликовал Юнас и углубился в длинные рассуждения о скупке главных конкурентов на местном рынке. Через некоторое время он, похоже, заметил, что она его не слушает.
– Как у тебя дела?
– Хорошо. Вернее, нет, не хорошо. Поговорим, когда вернешься.
– Можем поговорить прямо сейчас, если это так важно, – сказал муж, и в его голосе послышалась тревога.
Мари потерла лоб. Зачем она это сказала? Все равно он ничего не может сделать, находясь там. Впрочем, едва ли он как-то поможет, будучи здесь. Она крепче вцепилась в трубку и так прижала ее к уху, что нажала на какую-то кнопку, отчего та пискнула.
– Ничего страшного, – ответила она. – Поговорим, когда вернешься. Иди, не то опоздаешь на самолет.
Мари сбросила вызов и отложила телефон.
«Сегодня вечером, – подумала она. – Сегодня вечером я расскажу мужу, что моей жизни угрожает опасность. Что я, возможно, не переживу это лето».
В этот день она отменила все. Обед с парковым обществом. Встречу с дизайнером, который собирался предложить изменения в малом салоне. Тренировку с личным инструктором по сквошу. А вчера вечером Мари собиралась домой к Лотте, чтобы посмотреть на ее малыша. Это поездку она тоже отменила, к большому огорчению подруги.
«Прости меня, – хотелось сказать ей, – но я не могу сейчас общаться с малышами. Кое-что мешает умиляться новорожденным. Например, моя собственная смерть».
* * *
Нина ждала его в машине. Когда Алекс сел на пассажирское сиденье, они издала громкий стон.
– Боже мой! Как ты это выдержал?
Пристегивая ремень безопасности, он рассматривал Нину, ничего не говоря. Проклятье. Ему просто хотелось быть профи на сто процентов. Никогда в жизни ему не пришло бы в голову небрежно относиться к своим обязанностям ради спасения чьего-то честолюбия.
– Ужасно тормознутая тетка! – заявила Нина, вставляя ключ в зажигание.
Алекс потер глаза. Принял решение в надежде, что не испортит все бесповоротно, и обернулся к ней.
– А теперь послушай меня. Ты вваливаешься к человеку, которого
