Шрифт:
Закладка:
Догадки отчаянно вертелись в голове, одна другой не краше. Никто не позвонил и не сказал, что Юханна осталась одна и что сотрудникам тоже хочется домой к своим семьям, и не будет ли он так любезен оторваться от того, чем он там так занят, и забрать свою несчастную дочь, заранее спасибо…
Ты получишь ее назад, когда закончишь.
Он тупо уставился в темноту. В голове зазвучал странный звук. Поначалу Фредрик даже не понял, что это. Потом сообразил: похоже на тикающие часы.
– Они похитили ее, – сообщил он опустевшей парковке.
Внезапно мужчина оказался как будто за пределами собственного тела и со стороны наблюдал человека, который не знает, что он делает и зачем. Казалось, сознание пытается выпрыгнуть из мозга. Но бежать было некуда. К каким бы защитным механизмам он ни пытался прибегнуть, по сути, сейчас это ничего не меняло.
Он с силой сжал телефон в ладони, так, что затрещал пластиковый корпус. Надо кому-нибудь позвонить. Кому?
Фредрик Хельмарк, сорокалетний журналист, закончивший институт в Гётеборге, ныне проживающий в Тэбю в окрестностях Стокгольма, плюхнулся в машину и, захлопнув дверцу, издал жуткий продолжительный вопль, от которого сердце забилось как бешеное. Вырвавшийся из него звук перепугал его самого – он не узнал собственного голоса и заткнулся, осознав, что одно жалкое мгновение отделяет его от паники и полного безумия.
Медленно повернув ключ зажигания и переключив передачу, Фредрик покатил вперед, делая вид, что слезы не текут у него по щекам. Он ехал в сторону дома со скоростью двенадцать километров в час. Не видя слепящих встречных фар, не слыша, как ему гудят, он добирался домой на той скорости, на которую осмеливался.
Где она? Что они с ней сделают?
Что вы делаете с моей дочерью?
Глава 67
Алекс узнал Лукаса Свартлинга по фотографии. Тот постригся и сбрил бороду и теперь выглядел как Ларс Свенссон, участвовавший когда-то в его тренинге. Пиджак на нем был черный, синяя рубашка расстегнута на две пуговицы. Никаких часов. Никаких перстней или других украшений.
Свартлинг уселся как можно ближе к двери. Случайность – или же он просто привык готовить себе пути к отступлению?
Только не впадать в паранойю.
Алекс прекрасно помнил указания Хельмарка. Утром того же дня они встретились в здании полицейского управления.
– Блестящая возможность, – заявил комиссар. – Узнай, чем сейчас занимается Свартлинг, есть ли у него в работе особо интересные проекты.
– Вы же понимаете, что если он и имеет отношение к исчезновению вашего брата, то не станет об этом рассказывать?
– Он не такой умный, каким себя считает. Может, и проболтается. Понятно, что не напрямую. Вскользь, намеком.
– Этого человека никак нельзя назвать дураком.
– Ты у нас эксперт, – отмахнулся Хельмарк.
Алекс не понимал до конца, какие на него возложены ожидания. Его опыт поведения в подобных ситуациях был, мягко говоря, не богат.
– Посмотрим, что мне удастся из него вытянуть. Формальная беседа никому не повредит, – сказал Алекс и поднялся, начав ходить туда-сюда по кабинету. – У меня вопрос. Охрана вокруг офиса будет?
– Да, но исключительно незаметно. Несколько человек в штатском. Если Свартлинг заподозрит, что ты привел полицию, – черт знает, что он может выкинуть. Вдруг пристрелит? Я этого не хочу.
– Трогательно…
Хельмарк хмыкнул.
– Он придет добровольно на встречу с консультантом. Ничего подозрительного. Однако он наверняка приведет с собой людей.
– Каких?
– Люцифер Свартлинг никуда не ходит без своих горилл. Они непременно будут околачиваться поблизости.
Хельмарк отошел к своему столу и уселся.
– Короче, ты нас не увидишь. Сейчас приедет техник с оборудованием. У него микрофон, который будет на тебе при встрече со Свартлингом. Очень важно услышать, что он будет говорить.
– Я буду сидеть в метре от него. И так все прекрасно услышу. – Алекс подошел к столу и уперся кулаками в столешницу, приблизившись к лицу Хельмарка. – Вы вообразили, что я позволю нацепить на себя микрофон? Малейшее его подозрение – малейшее! И он меня пристрелит. Вы же сами говорили.
– Угомонись и поменьше смотри детективы. Современные микрофоны практически невидимы. Никаких проводов и прочего дерьма. Ты и сам его не заметишь.
– А если все-таки заметит?
В голове у Алекса крутилось множество мыслей, в основном тревожных. Ну не подписывался он на такое! Гориллы, микрофоны…
Комиссар полиции скрестил руки на груди и процедил сквозь зубы:
– Если ты струсил, так и скажи. Лучше, если ты сольешься сейчас, чем завалишь саму встречу.
Консультант Кинг зло уставился на Хельмарка – у того уже грозно стали раздуваться ноздри. Пять секунд мужчины мерили друг друга взглядами, потом Алекс сдался и опустил глаза. Проклятье.
В дверь постучали, и зашел техник с оборудованием.
Три часа спустя, сидя напротив Свартлинга, Алекс заставлял себя не думать о крошечном микрофоне размером с булавочную головку в петле пиджака. Гангстер наверняка будет внимателен к мелочам, у них чуйка на подозрительные детали. Которые он наверняка интерпретирует по-своему.
Откашлявшись, Алекс Кинг начал коуч-сессию с самым опасным преступником страны. Почему бы и нет?
* * *
Микрофон Алекс сразу отдал Нине на парковке у офиса и почувствовал небывалое избавление. На встрече он удивился сам себе, насколько был собран и спокоен, но сейчас, когда все закончилось, его руки тряслись. Он покачал головой, когда Нина вопросительно на него посмотрела.
– Не сейчас. Впечатления потом. Я должен обдумать свои выводы.
– Ну хоть что-то ты можешь сказать?
Он задумался. Хоть что-то может.
– Разговор имел несколько планов. Где-то он явно притворялся, но и косвенно проговорился раз-другой. Не знаю. Надо переварить, переслушать и проанализировать.
Нина не стала протестовать. Она бросила микрофон в бардачок и захлопнула водительскую дверцу.
– Я прослушаю разговор вместе с Хельмарком. Посмотрим, сможем ли мы что-нибудь из него извлечь. Поехали.
Они сели в машину. Теперь нужно было посетить детский сад, куда ходила Юханна Хельмарк. Если вся семья исчезла, то, может быть, в садике что-нибудь знают. Кто-то из персонала наверняка что-то слышал… Попробовать стоило.
* * *
Их встретила Моника Биландер, моложавая заведующая детским садом «Одуванчик» в Тэбю. На ее лице застыла внимательно-страдальческая маска, как только она узнала, что к ней обратились полицейские. Она провела их в комнату персонала, где повис запах подгоревшего кофе и детской блевотины, а на стенах
