Раненые заглушали свои страдания, приветствуя его радостными криками. Наполеон остановился. Близ него лежал артиллерист с оторванной снарядом ногой. Он приблизился к нему, снял с себя орден Почетного легиона и, вручая ему, сказал: “Возьми, это принадлежит тебе, так же, как и место в доме инвалидов; успокойся, ты можешь там прожить счастливо и беззаботно”. – “Нет, нет, – возразил солдат, – рана слишком опасна; но это все равно, да здравствует император!”

Пройдя дальше, он узнал старого гренадера, который был с ним в Египте. Он лежал на спине, под страшным ливнем. В воинственном экстазе он продолжал кричать своим товарищам: “Вперед!” Наполеон снял свой плащ и на ходу бросил его солдату: “Постарайся мне его принести, и взамен его я дам тебе орден и пенсию, которые ты заслуживаешь”…»

В середине октября 1805 года Бонапарт окружил австрийскую армию под Ульмом. Ее главнокомандующий, фельдмаршал-лейтенант Карл Мак, пообещав сдаться, запросил у французов недельного перемирия: при условии, если не подойдет русская армия. Однако уже через несколько дней Мак сдался в плен с 30-тысячным войском (еще 20 тысяч спаслись бегством, 10 тысяч были убиты или ранены, многие попали в плен). Потери французов оказались существенно меньшими – 6 тысяч убитых и раненых.

Оставшиеся австрийские части начали пятиться к столице. Теперь все надежды австрияки возлагали на русских, спешивших на помощь…

«Наполеон ускорил свой марш в Вену, – писал Роже Пеэр. – Кутузов с 45 000 армией прибыл в Браунау, где к нему присоединился Кинмайер. План его заключался в следующем: отсупать шаг за шагом, чтобы дать возможность армиям тирольской и итальянской прибыть для защиты Вены… Браунау попал в руки французов с массой провианта… а вскоре Мюрат и Ланн, составлявшие авангард, встретив противника у Ламбаха, Штейера, Амштеттена, разбили его… В Амштеттене впервые в эту кампанию французы встретились с русскими. Ярость нового противника удивляла французских солдат. Раненые, обезоруженные, опрокинутые на землю, они продолжали защищаться, пытались еще нападать. Между тем Кутузов при виде такого быстрого натиска французов… отступил для защиты Вены и перешел Дунай по Маутерскому мосту, который затем он взорвал».

Австрияки сдали Вену без боя…

* * *

Бонапарт жаждал генерального сражения с русскими. Остальные были не в счет: как дерутся пруссаки и австрийцы, его солдаты уже хорошо знали; впрочем, видели и другое – как те драпают. А вот русские показали себя мужественными солдатами, которые привыкли биться до последнего. И это настораживало…

Французы и русские сошлись в Моравии, у местечка Аустерлиц[102]. Поле для битвы выбрал сам Бонапарт, как и дату – 2 декабря, в годовщину своей коронации.

Австрийские вояки ничуть не сомневались: Наполеон будет разбит. Оптимизм союзников был понятен: одних орудий больше чуть ли не в два раза, да и в солдатах французы уступали на двенадцать тысяч, считай – полнокровная дивизия[103]. А в бою и батальон на «ура». Позже сражение под Аустерлицем назовут «Битвой трех императоров». Однако апогеем полководческого мастерства оно станет лишь для одного из трех – Наполеона.

Накануне сражения Бонапарт был спокоен как никогда. Казалось, он был уверен в победном исходе предстоящей битвы.

Роже Пеэр: «…Накануне аустерлицкого сражения, после того как он отдал свои распоряжения на завтрашний день собравшимся генералам, он спокойно занялся диктовкой декрета об организации дома Сен-Дени, после чего он вновь вернулся к приготовлениям для предстоящего сражения. Он сам сравнивал свою голову со шкапом, в котором всякое дело имело свое особенное помещение. “Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и открываю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собой и не утомляют меня. Когда я хочу спать – я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть”. Наполеон действительно обладал способностью заснуть всегда и везде, когда сам вздумает».

Войсками русско-австрийской коалиции командовал генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов. О нем Бонапарту было известно не так уж много: что этот «одноглазый старикашка» в свое время неплохо дрался с турками и что позади Кутузова стоял истинный командующий армией – сам царь Александр.

Вообще, с назначением командующего коалицией вышла накладка. Александр и Франц надеялись, что противостоять военному гению Бонапарта сможет только другой француз – например, генерал Моро. Жан Виктор Моро, бывший главнокомандующий Рейнской армией, к тому времени бежал за океан, поселившись близ Филадельфии. В Америку был срочно отправлен один из подчиненных русского царя. Пока тот ездил, армию кто-то должен был возглавить. Тогда-то выбор и пал на «битого воробья» генерала Кутузова[104].

Левым крылом русских войск командовал генерал от инфантерии Федор Федорович Буксгевден (в составе трех колонн – Дохтурова, Ланжерона и Пржибышевского); правым – генерал-лейтенант Петр Иванович Багратион (две колонны – генерала Багратиона и австрийского князя Иоганна Лихтенштейна). Центром (русско-австрийская колонна Коловрата и Милорадовича) командовал сам Кутузов. Вместе с главнокомандующим находились австрийский и русский императоры. Гвардейский резерв под командованием великого князя Константина Павловича стоял позади частей центра.

У каждой из сторон имелся свой план сражения. Согласно плану, предложенному австрийским генералом Францем фон Вейротером (состоял при Кутузове начальником штаба), войскам коалиции предстоял обход французской армии наиболее многочисленным левым крылом, чтобы ударить противника с правого фланга.

– Этот коротышка способен действовать только при значительном превосходстве своих сил, – надменно заявил на военном совете Вейротер. – Здесь, под Аустерлицем, французских войск не более чем сорок тысяч. Бонапарту ничего не останется, как просто ретироваться…

– Насколько мне известно, – возразил Кутузов, – французы практически не уступают нам в численности. У нас превосходство в артиллерии, этим следует воспользоваться…

– Безусловно, мы так и сделаем, – согласился австриец. – Но прежде зайдем Бонапарту с фланга…

Кутузов выглядел хмурым. Он понимал, что Наполеон не такой бездарь, каким его сейчас пытался выставить этот болван Вейротер. Тем более Бонапарту никто не мешает – не то что ему, Кутузову, в спину которого дышит царь. Будь воля Михаила Илларионовича, план сражения выглядел бы совсем иначе. Сейчас же приходилось лишь кивать головой. Главнокомандующий покосился на Александра. Румяные щеки, задорные глаза… Он рьяно рвался в бой, этот «чистокровный жеребец» голубых кровей. Что ж, завтрашний день покажет, кто есть кто…

Секрет успехов Бонапарта заключался в его логической последовательности. Наполеон уже давно понял: логика – краеугольный камень, без которого бессильны математика, астрономия, философия и все науки, вместе взятые. И конечно, военное дело. Если хочешь знать план действий противника – поставь себя на его место, а потом создавай свой контрплан. Вот и вся стратегия, основанная исключительно на логике.

План русских не