— Сомневаться во всех — это не способ быть лидером. — Я заставляю себя продолжать говорить. — Настоящие лидеры верят в тех, кто под их началом.

— Ты говоришь так, как будто у вас есть опыт руководства.

— Когда я была моложе, у моего отца в торговой компании было много людей, которые на него равнялись. Я видела, как он ими управлял. Я также знала многих его капитанов и всегда могла отличить хороших капитанов от плохих — я могла видеть, есть ли у кого-то черты хорошего лидера или нет. — За исключением моего отца. Он был единственным человеком, в отношении которого мои лучшие суждения меня подвели. Он был тем человеком, в котором я слишком долго сомневалась. Он никогда не был тем лидером, каким я его видела. Если бы он был таковым, он бы лучше управлял нашей семьей. Он бы обуздал худшие наклонности Джойс и Хелен, не позволяя им быть жестокими, как они поступали со мной.

— Так что же ты обо мне думаешь? — Его вопрос заставил меня оглянуться через плечо. Я рассматриваю туман, чтобы убедиться, что никто не идет позади нас, и использую это как оправдание, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Как ты думаешь, я буду хорошим лидером?

— Я думаю, твоему королевству повезло, что ты вернулся к ним. Любому человеку повезло просто оказаться в твоем присутствии. — Эти слова удивили меня не меньше, чем его. Его взгляд смягчается, поза расслабляется.

— Для меня это очень много значит.

— Даже от человека? — Я снова смотрю вперед, напоминая себе, кем я являюсь для него — всем тем, чем мы никогда не сможем быть. Я не могу любить его. Даже если бы я не замечала яда, которым является любовь, я не могла бы любить его из всех людей. В ближайший день магия исчезнет из меня, и мы станем ничем. Он даже сам говорил об этом.

— Сколько раз я должна это повторять? Особенно от человека, если этот человек — ты. Катриа, я... — Меня пугает шум справа. Я дергаюсь, чуть не падая с седла. Он прижимается ко мне, удерживая на месте. — Что это?

— Ты это слышал? — шепчу я.

— Что слышно?

Вот опять — резкий звук высокой ноты, которую играет одинокая скрипка.

— Это звучит... как музыка. — Я продолжаю всматриваться в туман, откуда, по-видимому, доносится звук.

— Музыка? — Дэвиен колеблется. — Возможно, это и есть то привидение, о котором все говорят.

Я пересаживаюсь в седло и слегка натягиваю поводья, меняя наш курс в сторону музыки.

— Что ты делаешь?

— Не знаю, — признаюсь я.

— Нам надо уходить от этого. Мы недалеко от границы территории мерфолков. Это может быть что-то вроде призыва сирены.

Я не думаю, что это так, но не знаю, как объяснить ему, почему я так думаю. Когда мы движемся сквозь туман, к скрипке присоединяется лютня. Раздается тихий стук рук по барабанам, и я слышу звон колокольчиков в грохоте бубнов. Я уже почти разобрала мелодию, когда Дэвиен снова заговорил.

— Катриа, — он положил свои руки поверх моих на поводья, — мы должны отправиться в противоположном направлении.

— Нет. — Я качаю головой и оглядываюсь на него. — Я не думаю, что мы должны.

— Возможно, это какая-то магия, чтобы заманить тех, кто не является наследниками Авинесса, подальше от замка. Я ничего не слышу.

Теперь я узнаю песню. Ее играла моя мать. Я почти слышу ее голос на краю моей памяти, туманный, отдающийся эхом из далекого времени. Песня безопасности, песня дома — так она называла эту мелодию. У нее не было слов, но она всегда напевала ее, когда ее пальцы танцевали на лютне. Я услышала эту песню недавно, не так ли? Когда? Я ищу в себе, но ничего не нахожу.

— Ты должен мне доверять, — твердо говорю я Дэвиену. — С Аллорой ты этого не сделал. Сделай это сейчас. Моя интуиция подсказывает мне, что это правильное направление.

Он поджимает губы. Я думаю, что он собирается сказать «нет». Но потом, к моему удивлению, говорит:

— Хорошо, мы едем не больше часа. Если к тому времени ничего не изменится, я буду определять наш новый курс. И мы убегаем при первых признаках опасности.

— Договорились. — Я перевела лошадь на рысь. — Спасибо, что доверяешь мне. Я знаю, у тебя было много причин не доверять мне. — Я вспоминаю время, проведенное вместе в поместье, и ту роковую ночь, которая поставила нас обоих на этот путь.

— Ты также дала мне много причин, почему я должен доверять тебе. — Он легонько поглаживает мои бедра, пальцы скользят по бедрам, почти не обращая на это внимания. Интересно, осознает ли он, что делает это? Я не обращаю на это внимания, потому что, опасно, я не хочу, чтобы он останавливался. — Ты спасла мне жизнь там. Ты рисковала своей ради моей.

— Я действовала, не думая.

— А твой инстинкт был в том, чтобы спасти меня.

— Мы не должны говорить. Мы не хотим выдавать свое положение, а мне нужно послушать музыку.

Он тихо вздыхает. Он знает, что я отрезаю его — что я избегаю этого разговора любой ценой.

— Очень хорошо. Мы можем поговорить вечером в цитадели.

Надеюсь, что нет. Я надеюсь никогда не говорить о том, как я поступила. Потому что если я это сделаю, то мне придется открыть все эти сложные чувства, которые я так отчаянно пыталась игнорировать. Но, даже игнорируя их, я почти отдала за него свою жизнь.

Я вытесняю эти мысли из головы и сосредотачиваюсь на музыке. Через некоторое время я начинаю напевать. Дэвиен сидит чуть прямее, тело напряжено.

— Это та песня, которую ты слышишь?

— Да. — По правде говоря, он слышал, как я напеваю, — это гармония, которую моя мать напевала на мелодию. Бессловесные звуки, в которых больше музыки и эмоций, чем чего-то связного.

Дэвиен усмехается и качает головой в недоумении.

— Значит, ты опять была права.

— О чем ты говоришь?

— Это мелодия семьи Авинесс. Она звучала на всех их коронациях. Это одна из древнейших песен фейри. Если ты слышишь ее здесь и сейчас, значит, барьеры, защищающие это место, взывают к магии в тебе.

Я не