Я вернулся в конференц-зал, где Уэллс продолжал тщетные попытки вызвать Цюрих. Так прошло ещё полтора часа, и мы вошли в воздушное пространство Нью-Йоркской агломерации.

Уэллс сидел молча и смотрел в иллюминатор. Над городом стояли тучи, но здесь, на высоте, слепило яркое солнце.

– Из кабины передают, – сообщили нам, – что Либерти подтверждает посадку.

Уэллс кивнул.

– Сообщение от Гиббс! – вдруг воскликнул помощник. – Сигнал есть! Закрытый армейский канал!

– Я слушаю.

– Она предлагает нам изменить курс и садиться в Эндрюс. – Он сверился с коммуникатором. – И подтвердить протокол «Герас», сэр.

– Паскаль не получил приказ? – спросил Уэллс.

– Видимо, нет, сэр, – сказал помощник. – Но Гиббс запрашивает подтверждение, и…

Тут Уэллс сделал то, чего я от него не ожидал.

– Садимся в Либерти, – сказал он. – Курс не менять.

– У нас хватит топлива, – уверил его помощник. – Надо подтвердить…

– Ты слышал меня? – сказал Уэллс. – Садимся в Либерти.

– Сэр?.. – Его помощники переглянулись.

– Спасибо, ребята, – сказал генерал. – Идите на свои места.

– Сэр? – опять спросил один из них. – Что ответить Гиббс?

– Ничего, – покачал головой Уэллс. – Ничего.

Один из них кивнул.

– Идите на свои места и ждите приказов. Всё нормально.

– Есть, сэр, – сказали те и удалились.

Мы с Уэллсом остались вдвоём, и он посмотрел на меня.

– Времени больше нет, – сообщил он. – За два с лишним часа… Они уже посадили самолёт Ады. Либо на Азорах, либо в Португалии. Её самолёт сел.

– Вы уверены? – спросил я. – Они же не будут…

– Они и не станут, – сказал Уэллс. – Но ты же знаешь, какие инструкции даны её охране?

Я знал.

– При попытке взять в заложники, если не удаётся предотвратить захват, устранить объект. – Он посмотрел куда-то в сторону. – Дочь председателя ОКО не должна попасть живой в руки террористов. Понимаешь, Ленро? Я сам утверждал эти инструкции.

Я понимал. Он их утверждал, а я их писал, но почему-то думал, что ни меня, ни Ады, ни генерала это никогда не коснётся.

– Я сам подбирал телохранителей, – продолжил Уэллс. – Хорошие ребята. Они исполнят. Если её попытаются захватить. Если Редди прикажет… Я убью свою дочь, которую люблю больше жизни. – Он поднял на меня глаза. – Можно развернуться и сесть в Эндрюс. Лидия обеспечит нашу безопасность, а если Мирхофф не уйдёт сам, я обрушу на его голову такой шторм, что рано или поздно он отступит… Рано или поздно я доберусь до штаб-квартиры. Мы получим всё, что хотим… Но, Ленро, какой в этом смысл, если Ада будет мертва?

Так оно и закончилось. Тихое восстание генерала Уэллса, о котором не написано книг и не снято фильмов; его не обсуждают на ток-шоу и не вспоминают в мемуарах, но оно было, хоть и прошло незамеченным.

Я оставался с Уэллсом в конференц-зале до последнего.

– Садимся, сэр? – спросил капитан. – Подтверждаете посадку?

– Да, – ответил Уэллс. – Пойдём, Ленро.

Мы вышли из конференц-зала и заняли кресла у окон, туго затянув ремни. Мы сидели друг напротив друга, когда «боинг» нырнул в тучи и за иллюминатором сразу потемнело, а на крыльях зажглись навигационные маячки. Истребители, которые нас вели, нырнули следом.

Вскоре я увидел аэропорт Либерти: его красные, зелёные, жёлтые и синие огни отражались в лужах. Накрапывал дождь, небо было угольно-чёрным, будто вот-вот начнётся ливень, а посадочная полоса была серой, как щебень.

Мы зашли на посадку, и самолёт немного тряхнуло при приземлении. Я посмотрел в тёмное небо и увидел, как улетели три сопровождавших нас истребителя. Я расстегнул ремни ещё до того, как самолёт остановился, а Уэллс так и сидел, задумчиво глядя в иллюминатор. Он решил сдаться, и в этом его решении было больше мужества, чем в любой попытке продолжать борьбу.

Самолёт остановился в конце полосы. Его окружили бронированные машины спецназа; за ними я увидел два чёрных лимузина. Я проверил коммуникатор – связь так и не появилась. Пришли помощники Уэллса, тот сдержанно поблагодарил их за работу и сообщил, что всё закончилось. Он до сих пор не подозревал, что предатель рядом. Он просто сидел и ждал сигнала от главкома Редди, или лично генсека, или кого угодно, кто прибыл его встречать, и на его лице читался вопрос: «Где же я совершил ошибку? Что я упустил?..»

О, генерал Уэллс. Вы почти всё сделали правильно. Вы даже не представляете, насколько мала была ваша ошибка, насколько малый вы допустили просчёт… Вы даже не подозревали, что опасность может исходить от самого близкого и самого верного человека. Вы даже подумать не могли, что Ленро Авельц предаст не только вас, но и мечту всей своей жизни.

Напрасно я надеялся, что мне удастся покинуть самолёт, оставив его в неведении.

– Генерал, запрашивают подключение к нашей внутренней связи.

– Разрешайте.

– Уэллс! – раздался голос из динамиков. – С прибытием!

Это был наш старый знакомый Керро Торре. Мирхофф прислал его встречать генерала.

– Торре, – отозвался Уэллс. – Я думал, что смогу поговорить с главнокомандующим или хотя бы с твоим начальником.

– Оставайся на борту, – откликнулся Керро Торре. – По любому, кто покинет самолёт, будет немедленно открыт огонь.

– Что с моей дочерью? – спросил Уэллс.

– Ты смещён с поста председателя ОКО, – продолжал монолог Торре. – Твои сообщники арестованы, ОКО больше не подчиняется тебе. Редди уволил Гиббс, Грейм под арестом, Докери…

– Что с моей дочерью? – ещё раз спросил Уэллс.

– С ней всё нормально!

– Мне нужны доказательства.

– С ней всё нормально! – повторил Торре. – Что с Авельцем, Уэллс? Что ты с ним сделал?..

Словами не передать, что случилось дальше.

Даже специальная теория относительности вряд ли объяснит, как для меня замедлилось время, как сердце стало отбивать один удар в час и как медленно Уэллс повернул голову и посмотрел на меня. Я успел изучить каждый волос на его голове, изгиб скул, трещины на губах, складки на костюме и седину на бровях, проследил путь каждой вены от шеи до лба, удостоверился, что радужная оболочка его глаз имеет карий цвет только в самом центре, а по бокам чернеет и сереет, а белки так и вовсе красные, с проступившей сеточкой сосудов.

– Что с Авельцем, Уэллс? – повторил Керро Торре. – Авельц жив? С ним всё нормально? Предупреждаю, Уэллс…

– Я здесь, – подал я голос. – Всё нормально.

– Авельц, выходи, – сказал тот. – Мы тебя ждём. Уэллс, отпусти его. Ты понял? Авельц пусть выходит один…

Уэллс сидел и смотрел на меня.

Я кивнул ему и всем остальным и пошёл к выходу. Там ко мне присоединились двое моих телохранителей, нам открыли люк, я вышел наружу и остановился. Резкий порыв мокрого ветра хлестнул по лицу, дёрнул галстук и попытался