Дети, которых явно недокармливали, ели САХАРНУЮ ВАТУ.

Более пятидесяти лет «Шиллинг Грейндж» считался серьезным детским учреждением, во главе которого стояли монахини-девственницы. Теперь же им руководит этакая гламурная доброжелательная кошечка, которая и сама еще недавно была подростком. Обитатели «Шиллинг Грейндж» всегда раньше жили простой честной жизнью, помня о тех ужасах, которые вынудили их оказаться в приюте – теперь же они проводят полгода в мечтах, планируя свой летний отдых на море.

А кто же за все это платит? Да вы, дамы и господа! Вот на что тратятся налоги с наших доходов, обретенных тяжким трудом.

На наши деньги эти дети отдыхают на морском побережье.

Эта статья уничтожала разом все на свете – и ее, Клару, и Грейндж, и Совет, и лейбористское правительство… А дальше автор слегка пнул даже Майру Кёртис.

У Клары сердце в пятки ушло.

Мисс Бриджес тяжко вздохнула. Настроение у нее было куда хуже, чем в тот день, когда Клара подала заявление об уходе.

– Я не знаю, Клара, как это вы умудрились так подставиться!

– Я тоже не знаю.

– И о чем вы только думали?!

А о чем я тогда думала?

– Они же используют любой повод, чтобы нам навредить.

– Кто?

– Люди. Публика. Закон о детях популярностью в народе никогда не пользовался. Люди же считают, что родители должны хоть из могилы встать, но сами о своих детях позаботиться… Вы ведь, конечно, об этом знаете?

– Да, конечно. Просто я… как-то не поняла, что дополнительная забота о детях может вызвать… некие… некие вопросы. Мне казалось, что это нечто само собой разумеющееся – как можно лучше заботиться о детях.

– Да большинство скорей перешагнет через ребенка, умирающего от голода в канаве, чем пожертвует ради него своим временем и средствами!

– О, Господи!..

– Помните, во время войны всегда находился кто-нибудь, готовый украсть или донести? Вот и теперь примерно так.

– Я поняла. Но ведь кто-нибудь мог бы и раньше все это мне разъяснить.

– А разве это не очевидно? Все на свете пронизано политикой.

– Мне очень жаль… Но я как-то не сознавала, что… забота о сиротах может быть расценена как нечто плохое или неправильное.

– Забота о сиротах – это вовсе не плохо. Плохо, когда кто-то замечает, что ты этим занимаешься. Ведь об этом никто и знать не хочет.

– Отлично, я непременно позабочусь, чтобы впредь дети выглядели на публике жалкими оборванцами. – Клара злилась в основном на себя, но и на «публику» у нее злости тоже хватало.

Мисс Бриджес нахмурилась.

– Я совсем не это имела в виду, и вы, Клара, прекрасно меня поняли. Тем более что для некоторых детей это еще и может создать угрозу их безопасности. И об этом вам тоже известно.

– Известно, – кивнула Клара. А что, если кто-то, прочтя эту статью, решит поохотиться на одного из ее детей? Вряд ли, конечно, – там ведь не указаны ни имена, ни возраст, – но все же внешность ребенка по этой фотографии вполне можно идентифицировать…

– Ну, ладно, с этим вопросом мы пока покончим, – сказала мисс Бриджес. – А что там с вашими золотыми рыбками? Где они? Что с ними случилось?

– С рыбками? С какими рыбками?

Но мисс Бриджес лепет Клары ничуть не смутил. Она решительно постучала ногтем по фотографии в газете, так что даже смяла ее, и теперь этот искореженный снимок полностью соответствовал тому смятению, которое охватило Клару.

– Вот с этими рыбками, Клара. Вот они на фотографии. Разве вы не знаете, каковы правила относительно домашних питомцев? Никаких исключений!

– Так все рыбки умерли, – солгала Клара. – Как дронты.

* * *

История со статьей всю неделю не давала Кларе покоя. Она утратила аппетит. Даже поедая великолепные произведения кулинарного искусства, созданные Анитой, она испытывала не удовольствие, а чувство вины. Она отодвигала тарелку, не доев до конца, и все думала: Проклятый Морис Селби! Нет, ну каков ублюдок! Она без конца прокручивала в памяти события того вечера на ярмарке и понимала, что сама вела себя на редкость глупо. Обычно она была более осторожна. Как же она могла допустить, чтобы с ней случилось нечто подобное?

Как-то раз она проходила мимо мастерской Айвора, и он окликнул ее, но отнюдь не для того, чтобы обсудить ту статью или объявление о ее помолвке с Джулианом. Просто ему показалось, что Алекс снова подцепил вшей. Он давно заметил, что мальчик чешется.

– Ты только это хотел мне сообщить? – Клара нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Она вдруг почувствовала присутствие у себя на пальце бриллиантового кольца, подаренного Джулианом; теперь она носила его постоянно. Интересно, заметил ли это Айвор?

– Ну, да-а…

Клара только плечами пожала. С наслаждением повернулась к Айвору спиной и, нарочито громко топая, двинулась к своему дому.

* * *

Днем в пятницу, во время ланча, Джулиан неожиданно пригласил ее в паб. Оказалось, что кто-то из клиентов отменил назначенную встречу, и у него высвободилось какое-то время. Клара уже поела вместе с детьми, но сказала, что с удовольствием посидит с ним и что-нибудь выпьет, думая, что «выход в свет» пойдет ей на пользу. Однако она никак не могла избавиться от назойливых мыслей о той статье.

– «Доброжелательная кошечка»? – все повторяла она. Эти слова словно обжигали. – Хотя нечто противоположное было бы, наверное, еще хуже. Как это могло бы звучать? Зложелательница? Злодейка?

– Не расстраивайся! Есть клички куда хуже, чем «гламурная киска», – утешил ее Джулиан, строя глазки. – Мяу!

Он явно не желал воспринимать эту историю всерьез – с другой стороны, на кону ведь стояла не его репутация.

– Да не в кличке дело. – Клара с унылым видом болтала вино в бокале.

– А ведь он, пожалуй, прав насчет летнего отдыха у моря для бедных сироток, тебе не кажется?

Клару прямо-таки пронзила яростная вспышка гнева.

– А тебе кажется, что сироты, находящиеся на попечении у государства, никуда на каникулы ездить не должны?

– Я этого не говорил. – Джулиан преспокойно продолжал разделывать лобстера.

И Клара вдруг с ужасом почувствовала, что и у нее, похоже, голова чешется именно так, как это было ей даже слишком хорошо знакомо. Значит, насчет Алекса Айвор был прав! Возможно, и у нее тоже «гости», как выражаются дети. Черт бы все это побрал!

Джулиан, видимо, заметив, как изменилось ее лицо, быстро наклонился к ней и сказал вполголоса:

– Не надо портить нам ланч, Клара.

Его собственное лицо при этом осталось непроницаемым.

* * *

К