Она пожала руку сэру Освальду и поблагодарила его за гостеприимство тоном, не лишенным очарования. В ней было что-то от Жанны д'Арк и одновременно от юного Давида. Она была высокой и стройной, с острым носом, твердым ртом и решительным подбородком. Ее поза — ноги широко расставлены, руки сцеплены за спиной — и прямой взгляд говорили о том, что компромиссов она не терпит. Я поняла, почему Порция влюбилась в нее. Сразу было понятно, что она всегда говорит правду, не боясь о сглаживании углов и собственной выгоде. В ней чувствовалась та сила, которая всегда меня привлекала. Я была начеку, опасаясь, что сэр Освальд отпустит какую-нибудь бестактную реплику, а Сьюк ударит его. Я огляделась вокруг в поисках возможного орудия и, пока ее представляли мисс Типпл, спрятала кочергу за диван.

— Неужели та самая мисс Эрнестина Типпл?! — вскричала Сьюк. — Автор книги «Гусь и лисица — анализ современных брачных отношений»?

Мисс Типпл склонила голову в подтверждение.

— Но это невероятно! Это моя настольная книга! Я прочла все, что вы написали.

Мисс Типпл открыла обесцвеченные возрастом глаза и с надеждой взглянула в лицо Сьюк.

— Даже «Запятнанных» — мою работу о венерических болезнях у женщин? По каким-то причинам она не очень хорошо продавалась.

— Она произвела на меня большое впечатление. Настоящее научное исследование.

— Ты кажешься очень умной молодой женщиной. — Мисс Типпл распрямила согбенную спину. — Я бы хотела узнать твое мнение о моей незаконченной работе — «История движения за права женщин». Я уже много лет работаю над ней, но конца не видно. Я стала плохо видеть и из-за артрита с трудом могу держать ручку.

— Почту за честь. — Сьюк стояла с гордо поднятой головой. Я не могла решить, кого она мне больше напоминает — сэра Ланселота или Робина Гуда. Ей явно не хватало серебряного копья или колчана со стрелами.

— Порция! — Арчи, только что вошедший в гостиную, заключил ее в объятия. — Я так рад тебя видеть! Хэрриет сказала, что ты здесь. Нужно выпить. — Он налил себе шампанского. — Я два часа сражался с этой плитой! Теперь знаю, как чувствовал себя Геркулес, победив льва! О-го-о! — Он заметил Сьюк. — Моя дорогая, — прошептал он мне на ухо, — я сейчас упаду в обморок. Ужасно, ужасно, ужасно! Пожалуйста, сделай так, чтобы мы оказались на разных концах стола, иначе я не смогу съесть ни кусочка!

Я начала успокаивать его, как вдруг Порция схватила меня за руку:

— Хэрриет! Противная, ты приберегла его для себя!

Ее взгляд был устремлен на дверь. Там стоял Аполлон, словно сошедший с картины на лестнице и решивший спуститься к обеду. У него были светлые волнистые волосы, подстриженные до уровня ушей, а чисто выбритое лицо могло заставить Нарцисса умереть от зависти.

— Это что, античный бог? — выдохнула Порция.

— Античный бог, — согласилась я. — Это точно.

Джонно, почти до неузнаваемости изменившийся — без бороды и хвоста, — оглядел комнату. Он заметил меня и довольно улыбнулся.

— Он идет сюда! — Порция повернулась ко мне: — Только не говори, что он гомосексуалист. Я этого не вынесу!

— Ш-ш-ш! Он тебя услышит. Насколько я знаю, нет. Привет, Джонно. — Я взглядом одобрила его новый внешний вид. — Порция, это Джонно Пай. Джонно, моя сестра Порция.

Порция взглянула на него через плечо. Это был завлекающий взгляд из-под роскошных ресниц, слегка застенчивый, как у пугливого лесного создания. Джонно задержал дыхание.

— Привет.

— Привет.

Они уставились друг на друга. Великолепно очерченные губы Джонно чуть приоткрылись от изумления, когда он глядел на хорошенькое личико Порции.

— Порция только что приехала из Шотландии, — сообщила я. — Со съезда писателей. Вместе с подругой Сьюк.

— Как… чудесно. Там… снег?

— Снег?

— В Шотландии.

— О, нет. То есть да. С дождем. Настоящий буран.

— Как… удивительно.

Я оставила их вдвоем и отправилась перераспределять места за столом. Я была рада посадить Порцию рядом с Джонно, но, по разным причинам, он, она, сэр Освальд и Арчи должны были оказаться как можно дальше от Сьюк. После десяти минут перетасовки карточек мои мозги начали плавиться.

Я примирилась с перспективой скучного вечера. На моем конце стола Сьюк и мисс Типпл — они говорили исключительно друг с другом. Вклад Аннабель в разговор сводился к периодическому повторению того, что у нее есть тайна, которая огорчит нас всех. От дальнейших объяснений девушка отказывалась. Корделия изредка перекидывалась со мной парой фраз. Я продолжала сочинять в уме свою статью. Утешало меня только то, что теперь я свободна от ответственности за реабилитацию Джонно.

Я стояла у мойки, ополаскивая стаканы, когда через мое плечо протянулась рука, попытавшаяся отобрать у меня ершик:

— Давай я это сделаю.

Я вцепилась в ершик:

— Это очень любезно с твоей стороны, но я уже вошла в ритм. — Я улыбнулась Сьюк, но она посмотрела на меня так, словно пыталась оценить мои достоинства, и они ее не удовлетворили.

— Я хочу выполнить свою часть.

— Это миссис Уэйл, — сказала я, выпуская ершик, так как та именно в этот момент появилась в кухне. — А это мисс… эээ…

— Меня зовут Сьюк. — Она энергично потрясла руку миссис Уэйл. — Как ваши дела?

Миссис Уэйл оглядела голый череп и спецовку Сьюк.

— Очень хорошо, спасибо, мисс.

— Не нужно называть меня так. Я — Сьюк для всех. Социальному статусу нет места между сестрами. Я негодовала и стыдилась, когда вы прислуживали нам за обедом, вместо того чтобы сесть с нами за стол. Кастовая система — признак деградации общества.

Миссис Уэйл выглядела ошеломленной. Она взяла стакан, который Сьюк поставила на сушку, хотя на нем осталась пена.

— Леди Пай нравится, когда стаканы промывают в чистой горячей воде, мисс.

— Это не стаканы леди Пай. Они общие. Собственность — это воровство.

Миссис Уэйл сдвинула брови:

— Могу вас заверить, мисс, эти стаканы не ворованные.

Я оставила их за этим занятием и вернулась в гостиную. Арчи повеселился, когда я рассказала ему о стычке в кухне.

— И в самом деле, Сьюк абсолютно права. Она заставила меня устыдиться. Почему бы действительно миссис Уэйл не сидеть с нами за столом?

— Ну, во-первых, ей самой было бы неудобно.

— А почему? Все из-за нашей ужасной классовой системы. Умные люди выполняют черную, плохо оплачиваемую работу на фабриках, в то время как тупые сыновья богачей проводят жизнь в приятных местах. Это несправедливо.

— Я не понимаю, почему бы нам не пожалеть и тупых сыновей. — Он посмотрел через стол на сидящих рядом Порцию и Джонно, не отрывающих глаз друг от друга.

— Я бы не назвала Джонно тупым.

— Нет,