— Приготовьте шпаги и держите другую руку на рукоятке пистолета. — приказал Джонсон и на чуть согнутых в коленях ногах аккуратно стал подходить к тем самым столам.

Он поднял ближайшую к себе деревянную чашку, немного потряс ее и посмотрел на дно. Эдвард поднес нос к горлышку чашки и глубоко вдохнул.

— Ром, еще не выветрился запах, значит, недавно налили, может быть даже сегодня. Но кто? Хотя лучше спросить, почему оставили? — направил свой взгляд на тарелки, в которых остались кости крабов и немного мяса, по запаху — говядина. — Будьте начеку. — обратился юноша к Полу и Чарльзу, что стояли поодаль. — Я поднимусь и зайду в кабинет Тича. — и начал медленно идти в сторону лестницы.

Пол и Чарльз подошли к столу, у которого совсем недавно стоял их капитан, и решили попытаться найти хоть какие-то зацепки. Эдвард вскоре поднялся по лестнице и уже подошел к дверям Тича. Он сжал рукоятки своих клинков еще сильнее, заставляя вены на своих кистях неестевенно набухнуть, медленно и глубоко вдохнул, и, поджав колено груди, ударил ногой по дверям. Те от удара раскрылись и ударились об стены, открывая картину, в которой за столом сидел очень удивленный Тич, что позже стал очень сильно сжимать в руках огромный судовой журнал. Он смотрел раскрытыми от удивления глазам на еще более удивленного Эдварда, держащего шпаги, и иногда переводя взгляд на двери. Джонсон немного приоткрыл рот и продолжил безмолвно стоять. С минуту продолжалось это немое кино, и Тич решился его прервать.

— Какого черта?! — пробасил на весь кабинет, возмущенный Тич, кинув журнал на стол. — Ты совсем что ли?! — поднялся из-за стола, обошел его и немного оперся на столешницу.

— Какого черта форт пустой?! — вместо извинений Джонсон решил напасть.

— Все готовятся к празднику в честь открытия свободного поселения — Тортуги. А кого черта, ты выбиваешь двери моего кабинета?!

— Прости. — произнес чуть с виноватой гримасой и убрал шпаги в ножны. — Просто ощущения было такое.

— Какое?

— Да неважно уже. — чуть махнул своей рукой Эдвард, вновь переводя тему. — Зачем звал то?

— Как ты уже знаешь, Тортуга достроена и ждет новых людей. Мы все решили отпраздновать это событие. И нам нужно хорошее пойло.

— А я тут причем? — до сих пор не видит

— Есть один очень дорогой и хороший ром, столетняя выдержка, горечь, что обтекает все горло за секунды и приятное сухое послевкусие, что длится несколько минут. Но он храниться у одного испанского работорговца, чья плантация в нескольких милях от Гаваны, на западе, островок маленький, но по маяку ты его увидишь. Звать работорговца — Агустин Кано.

— Ты сейчас серьезно? — чуть скривилось лицо молодого капитана, пытаясь понять все то, что сейчас озвучил Тич.

— Да. А что?

— Я тебе не трактирщик, заведующий старой таверной, что стоит на окраине чертовой деревушки! Я пират! Пират я! Понял?! — зачем-то бьет себя по груди юноша, демонстрируя свою незрелость.

— Успокойся. Мы все сделали вклад в эту деревушку. Джек и Бен доставали материалы для домов, лавок и той же таверны. Мери привлекала сюда добротных строителей. Вейн доставлял провизию. А я начал все это, что было самое сложное! Ты же ни черта не сделал. Тебе нужно достать только пойло!

— Эх. — чуть успокоился Джонсон и попытался вернуть свой голос на привычный тон. — Хорошо. Я доставлю тебе это пойло. Сколько там бочек?

— Двадцать или семнадцать. Точно не знаю.

— Я пошел. И за двери не обижайся.

— Успей до семи вечера. — вслед Эдварду проговорил Тич.

— Еще два часа. Успею. — произнес брюнет и вышел из кабинета. — Отбой, ребята! — крикнул он Полу и Чарльзу, успокаивая тех. — Идем на корабль.

Спустя пару минут Эдвард, Чарльз и Пол поднимались по корме «Пандоры», а через секунды уже стояли на палубе и направлялись к мостику.

— Что ты узнал в кабинете? — спросил наконец Чарльз, поднимаясь по лестнице и поправляя ножны свои.

— Да, давай говори, что там. — поддакнул Дюк идя следом за ними.

— Секунду. — юноша взял в руки штурвал и начал выводить «Пандору» из порта Тортуги. — В том самом кабинете сидел и ждал меня Тич, а я случайно выбил ему двери.

— Случайно? — с толикой сарказма в голосе спросил Чарльз.

— Почти. Я же не знал, что он там.

— А куда сейчас мы плывем?

— На одну плантацию. Нам нужно доставить отличное пойло к празднику в честь завершения стройки Тортуги. Праздник начнется в семь-восемь вечера.

— Пойло?! — удивленно спросил боцман, разведя свои большие руки в стороны. — За кого они нас принимают?

— Успокойся, Пол. Эдвард должен же хоть что-то сделать для этой деревушки. А то мы и правда только и делали, что отдыхали. Хотя и увеличивали бюджет деревни своими грабежами. Куда плывем, то? — произнес квартирмейстер, смотря на паруса, что в один момент наполнились ветром и понесли в путешествие «Пандору».

— В паре миль от Гаваны на западе есть островок. На нем стоит маяк, по которому мы его и найдем.

— Так это имение Агустина Кано! Чертового работорговца, который многим испортил жизни! — возмутился Пол, вспомнив рассказы парней, и подошел к своему капитану, смотря на его спокойное лицо.

— Я знаю. — ответил тот после секундного молчания и повернулся лицом к боцману. — Я знаю.

— И ты должен понимать, что парни будут не в восторге, если ты будешь торговать с Кано! Они тебе это не простят.

— Пол… — хотел остановить Чарльз своего коллегу от необдуманных действий.

— Ты думаешь, я буду торговать с работорговцем? Я же не такой низкий человек же. Я разрушу его чертову плантацию. — спокойным тоном ответил на выпад своего подчиненного молодой человек и повернулся к штурвалу. — Я не оставлю там камне на камне. Я разрушу все, что там есть и убью каждого, кто станет на моем пути. Я освобожу и доставлю рабов в Гавану. И заодно прихвачу с собой бочки хорошо выдержанного рома!

Чуть удивленно посмотрел боцман на своего капитана, что не на секунду не засомневался в своих планах. Команда же затихла и смотрела на чересчур спокойное, но от того пугающее лицо своего капитан. Эту гробовую тишину прервал никто иной как квартирмейстер.

— Что уставились?! За работу все! Капитан никогда не предаст свои принципы! — выкрикнул Чарльз, подходя к релингу.

Пол все также молча стоял и смотрел на Эдварда с Чарльзом, смотрящих на горизонт. Он промолчал всю дорогу до того островка и прервал молчание только у самого острова. Боцман подошел к капитану и Чарльзу