— Я позабочусь, что бы ты болтался на виселице! Я клянусь! Грх. — Лауреано плюет кровью в лицо Эдварду.

— Это зря. — капитан «Пандоры» быстро выпрямился, оттолкнулся ногой от пола и коленом другой ноги вырубает Торреса.

От такого удара стул с Торресом падает с грохотом на пол. Кровь начала обильно течь и его носа, наверняка сломал ему пират. Чуть отдышавшись от этого эмоционального допроса, Эдвард вытер кровь об одежду Лауреано и поднялся на ноги.

— Теперь куда? — спросил Вейн, что стоял и наблюдал за всем этим, запоминая повадки своего младшего.

— В мою каюту.

— А Торрес?

— Что Торрес? — злобный взгляд упал на бессознательное тело.

— Полежит ничего с ним не будет. Пошли. Найдут скоро, поверь уж.

После этих слов пираты покинули кабинет, что стал могилой для пятерых. Потихоньку наступал вечер и под слабым, пока еще, светом луны в капитанской каюте «Пандоры» восседали капитан. Эдвард сидел в своем кресле и пристально рассматривал ключик.

— Нашел что-нибудь? — спросил Вейн, что сидел напротив.

— Нет. В этом ключе странный только конец. Такой узор. И сам ключ золотой, не самый износостойкий металл.

— Тогда я на «Сокровище». Ключ пусть у тебя храниться. — после этих слов Вейн покинул каюту.

Джонсон положил ключ в ящик своего стола и достал свою летопись.

Глава 27: «Лучшая выпивка в этом море»

3 февраля 1715 года.

Проснулся наш капитан очень рано, еще до восхода солнца. Нельзя было сказать, что он не выспался. Лениво поднялся с кровати, погладил по голове Рея, что спал, вцепившись в оголовье кровати, оделся и вышел на палубу. На горизонте только-только начали появляться очертания светила, слабенький холодный ветерок обдувал корабль. К удивлению, даже порт Гаваны был пуст в это время, как и палуба «Сокровища».

— Эх. — вздохнул капитан размеренно шагая. — Как хорошо то, но холодно чертовски. Вернусь ка в каюту погреюсь. — Эдвард открыл двери своей каюты и прошел внутрь.

Подойдя к иллюминатору закрыл его вставкой, что висела на петлях, и уселся за стол.

— Вот теперь вроде потеплей. — юноша полез в ящик стола и достает тот самый ключ. — Никаких пометок, ни отметин, ни ссадин, ни вмятин. А может, этот ключ вообще не причастен к «Сокровищнице»? Но зачем он тогда Торресу? — чуть протирает пальцами ключик.

Капитанские пальцы что-то смогли нащупать. Лицо сразу же изобразило легкое удивление с нотками радости. Это оказалась выдолбленная надпись, что была на головке ключа. Эдвард повернул его и присмотрелся. Среди маленьких драгоценных камней были меленькие выдолбленные цифры.

— Что тут у нас? — еще ближе поднес ключ к лицу и начал всматриваться. — 23 градуса северной широты, 82 градуса западной долготы. Зацепка! Наконец-то! — Эдвард открыл ящик, достал карандаш, вскочил со своего кресла и побежал к карте. — Так. Где же эти координаты. — чуть не аккуратно облокотился на стол руками и внимательно всматривался в карту. — Неужели? Гавана? — капитан поставил жирную точку на карте карандашом. — И что мне это дало? Да ничего!

Немного разочарованно проговорил юноша, развернулся и медленно пошел к своему креслу. Он вновь уселся в него, достал ключ из кармана и вновь стал всматриваться в него.

— А может ты не единственный? Черт знает.

Через несколько десятков минут солнце полностью вышло из-за горизонта, а через несколько часов в каюту капитана входит Чарльз.

— Ты встал уже? — спросил тут же квартирмейстер.

— Да, встал.

— Эдвард, капитан Вейн сказал мне сегодня утром, что всех нас ждет капитан Тич в своем форте и попросил не задерживаться.

— Ну вот. Теперь день будет хотя бы не скучным. И то хорошо. — радостным немного голосом проговорил Эдвард и подошел к дверям. — Рей! Подъем! — пернатый чуть погодя лениво открыл глаза и как только увидел своего хозяина в дверях тут же полетел к нему. — А теперь на мостик.

Поднявшись на мостик, брюнет вновь крепко хватается штурвал и начинает понемногу разворачивать «Пандору» носом к морю.

— Все паруса! — паруса «Пандоры» наполнились ветром, и пиратский флагман вновь «летит» по лазурной глади.

— Что же опять задумал капитан Тич? — спросил Чарльз, стоявший рядом и наслаждаясь размеренным путешествием.

— Я не знаю. Вновь авантюра какая-то или налет на кого-то. Кто вообще может предугадать ход мыслей Тича? Таких людей я, по крайней мере, не встречал.

— А они вообще есть?

— Да как минимум один-то человек должен быть. Не может же быть Тич одни единственным на весь мир. Вопрос не к месту будет правда, но все же.

— Давай спрашивай. — сказал только поднявшийся на мостик Пол.

— И ты тут как тут. Хорошо. Вам ночью не холодно было?

— Не сказать, что было тепло, но и не выносимо холодно тоже не было. Средне. — ответил Пол, растирая свои чуть красные руки.

— Выспаться-то мы смогли. — добавил Ламар, облокотившись руками на релинг. — А что?

— На палубе еще до восхода солнца было ужасно холодно, как мне показалось.

— Погода как погода. На улице-то вообще зима. — произнес Пол, вспоминая Англию.

— Да знаю я. Ладно, закончили.

Вскоре «Пандора» добралась до Тортуги и причалила к порту, в котором уже стояли все корабли его товарищей. Эдвард сошел с корабля, обвел взглядом пустые стены форта, свободную от людей огромную лестницу, что вела в форт и пустой причал и, не поворачиваясь, обращается к Чарльзу.

— Чарльз, а Вейн не говорил, где Тич или хотя бы где они будут?

— Нет. — Чарльз спрыгнул с палубы на деревянный помост, отряхнул штаны и выпрямился, уперевшись руками в свою поясницу. — Просто на просто сказал, что тебя ждет Тич в Тортуге. И все.

— А почему нас никто не встречает? — осматривая соседние корабли проговорил Пол, что секунду назад, как и Чарльз, спрыгнул с палубы на помост.

— Я об этом же. Плохое предчувствие у меня. — немного тихим голосом начал капитан. — Пол, скажи парням, остаться на «Пандоре», а мы пойдем в форт, оголив шпаги для безопасности. Чарльз, Пол, оружие с собой?

— Да. Все у нас. — сказал тихо Чарльз, обводя взглядом себя и Пола, обращая внимания исключительно на оружие.

— Тогда пойдем. — капитан оголил свои шпаги и начал подниматься по массивной каменной лестнице, немного опустив клинки.

«Правая» и «Левая рука» капитана пошли следом за ним. Через минуту уже преодолевали последнюю ступеньку и вступали на первый ярус форта. Он, как и ожидалось, пустовал. На столах, за которыми сидели команды всех капитанов и праздновали очередной захваченный корабль, осталась лишь деревянная посуда, кружки, тарелки, ложки и металлические ножики. Двери казарм и ангаров были открыты нараспашку.