— В отличие от тебя, я не забыл о своей клятве Конри. — Бардульф смотрит на меня. — Пойдем.

— Я никуда не пойду, пока не получу свою одежду и вещи. — Я плотнее натягиваю на себя плащ и смотрю на них обоих. У них хватает здравого смысла не бросать вызов, и я возвращаюсь в лагерь, который мы с Эвандером разбили.

Одеяло все еще не расстелено. Отпечатки наших тел лежат рядом, словно призраки. Со всем достоинством, на которое я еще способна, я одеваюсь. И стараюсь не обращать внимания на воспоминания, которыми почему-то наполнена даже моя одежда: я вижу, как Эвандер сдирает ее с моего тела, а потом чувствую его руки на себе. Он целует меня.

Я одеваюсь быстрее и, закончив, поворачиваюсь лицом к ним обоим.

— Ну что ж, пойдем.

Бардульф делает шаг вперед. Он все еще немного прихрамывает, но уже хорошо восстанавливается. Он переходит в волчью форму и низко опускается, явно ожидая, что я заберусь на него. От одной мысли о том, чтобы ехать на его спине, у меня сводит живот.

— Ты не можешь ему доверять. — Эвандер крадет мои мысли, придавая им звучание.

— По крайней мере, в нем я могу быть уверена, — шиплю я в ответ. — Ты… я не знаю, что о тебе думать.

Он делает полшага ко мне, опускает подбородок и смотрит мне в глаза. В отличие от Бардульфа, я не отстраняюсь. Даже сейчас, зная то, что я знаю, ни одна часть меня не хочет отстраниться от него. Меня все еще тянет к этому мужчине… но что это — инстинкт, которому я могу доверять? Или магическое очарование, которое пленяет мое сердце? Возможно, я никогда этого не узнаю, если каким-то образом не уйду от него и не дам себе время собраться с мыслями.

— Если я тебе понадоблюсь, просто позови. Никакое расстояние не будет слишком большим, никакая сила не будет непреодолимой. Меня больше не пугает цена, Фаэлин… Я найду тебя.

Чувство было бы приятным, если бы не обстоятельства, сопутствующие ему.

— Я не буду звать. — Я знаю, что эти слова причинят ему боль — и они причиняют, — но я злая, потому что не нахожу в себе сил заботиться об этом. Желание причинить ему боль, как он причинил мне, — отвратительное, но неутолимое желание.

Бардульф поворачивает голову через плечо и издает хриплое рычание. Я двигаюсь к нему, оставляя Эвандера позади. Эвандер не делает никаких других движений в мою сторону. Он стоит и смотрит, как я неловко устраиваюсь на спине Бардульфа.

Я слегка покачиваюсь, с трудом удерживаясь на ногах, пока Бардульф стоит. Он немного меньше Эвандера, как волк. Более худой. Мне неудобно держаться за него и трудно понять, где я хочу сидеть. Одно то, что я сижу на нем, наполняет меня нежелательным чувством близости.

Оглянувшись через плечо, я встречаюсь взглядом с Эвандером, прежде чем Бардульф уносится в ночь. Слишком скоро деревья и ночь полностью заслоняют Эвандера, и я ощущаю, будто теряю часть себя.

Это ощущение, что очарование покидает меня? Я чувствую, как магия покидает меня? Или это чувство разбитого сердца, которое мне слишком хорошо знакомо?

Ветер бьет мне в лицо, когда мы выходим из леса на равнину. Он щиплет глаза, словно вытягивает из них соль. Я пытаюсь бороться со слезами. Я не хочу быть такой уязвимой рядом с Бардульфом. Если бы это зависело от меня, я бы сейчас была совершенно одна. Я бы вернулась в свою хижину, поставила кипящий котелок над Фолостом и крутила бабушкино колесо, пока мои мысли не стали бы такими же упорядоченными, как нить между пальцами.

Но домашний уют — это роскошь, которой я больше не обладаю. И это не роскошь, которой Аврора не обладала уже много веков. Я направляю свою боль и страдания на мысли о ней — на то, что я вообще здесь делаю. Я собираюсь спасти ее. Не имеет значения, насколько сильно я страдаю, насколько мне тяжело на душе, — это лишь малая часть того, через что ей пришлось пройти.

С рассветом придет Ден, и, как только мы прибудем, я не стану сдерживаться и не буду терять времени. Мы оставим Конри, лыкинов и Эвандера позади.

Глава 33

Бардульф замедляет шаг. До рассвета еще далеко, а мы только-только взобрались на склон, ведущий к Равнинам Лыкина. Лес затеняет долину под нами. Эвандера не видно. Бардульф опускается на землю, и я спускаюсь с него.

— Все в порядке? — спрашиваю я, когда он возвращается в человеческий облик.

Бардульф кладет руки на поясницу и наклоняется влево-вправо, вперед-назад.

— У меня все еще болит после нашей схватки, да и ты не совсем легкая.

Я вздрагиваю от того, как он формулирует это замечание. Хотя я ценю свои полные бедра и пухлый зад и не собираюсь позволять ему изменить это, очевидно, что он хотел оскорбить меня.

— Тогда, возможно, тебе стоит стать сильнее. — Я складываю руки и оглядываю равнину. — Как скоро ты снова будешь готов бежать?

— Ты неумолима, — ворчит он, глядя на меня. — Ты должна благодарить меня за то, что я освободил тебя от Эвандера. Склоняться и целовать мои сапоги.

— Этого не будет, — говорю я категорично. Я возвращаю свое внимание к нему, устремляя на него пристальный взгляд. — Не думай, что мое присутствие здесь означает какую-то симпатию к тебе. Я по-прежнему считаю тебя грубым и совершенно невыносимым. Ты — лишь способ быстрее вернуться в Конри. — Я добавляю последнее слово, подчеркивая, что все еще нахожусь под защитой Конри. Эвандер прав, с Бардульфом я не в безопасности, и я это знаю.

— Я удивлен, что ты хочешь вернуться к Конри. Не похоже, чтобы ты торопилась вернуться к нему, когда ты лежала на Эвандере и стонала его имя. — Бардульф не жалеет слов. Я поджимаю губы и чувствую, как алый румянец поднимается от гнева и смущения. Он этого не упускает. — Да, Фаэлин, не забывай, прежде чем открыть свой умный рот, что я все еще имею над тобой власть. Ты либо несчастная жертва вероломства Эвандера, либо предательская девка. И только от тебя зависит, что я скажу Конри, когда мы вернемся.

Я поднимаю на него глаза и держу рот на замке, пока не поверю, что не сорвусь. Когда я все-таки заговорила, мои слова были мягкими.

— Возможно,