как мне вообще к нему обращаться в данной ситуации.

– Конечно, – кивает король, а потом разочарованно качает головой, глядя на старшего брата.

– Сходи за ней, – устало говорит Аарон своему брату.

– Ты уверен, что вас можно оставить наедине?

– Можешь не переживать за меня.

– Я скорее переживаю за Агату, – хмыкает Северин, и я с недоумением перевожу взгляд на него.

– Не стоит. Если ты не заметил, из нас двоих именно она пустила мне кровь, – Аарон указывает пальцем на всё ещё кровоточащую рану на лбу.

– Хорошо, – сдаётся король, а потом обращается ко мне: – Агата, прошу тебя, перестань калечить моего брата.

Его голос так спокоен, а просьба столь комична, что я как можно быстрее прячу улыбку, едва появившуюся на моих губах. Северин покидает комнату, и я оглядываю устроенный мной погром. Теперь я чувствую холод, потому что продолжаю босиком стоять на каменном полу. Делаю шаг в сторону, чтобы встать на ковёр.

– Я тебя не переодевал. Это сделали служанки, – говорит Аарон, помогая мне накинуть на плечи кафтан своего брата.

– Зато ты приковал меня к кровати.

– Хочешь сказать, тебя разозлило именно это, а моего брата ты вовсе убивать не собиралась? – с иронией парирует он, слегка cклоняя голову набок.

– У меня было как минимум две возможности это сделать, и ни одной из них я не воспользовалась. Пока.

Я подчёркиваю последнее слово, чтобы он понял, что дальше всё будет зависеть от правды, с которой он тянет так долго. Аарон внимательно смотрит мне в глаза, пытается понять, насколько я серьёзна, а заметив, что я босиком, сажает меня в мягкое кресло. Я забираюсь в него, подтягиваю к себе ноги, стараясь как можно больше прикрыться кафтаном.

– Сколько я была без сознания?

– Чуть больше недели.

– Это ты держал меня в таком состоянии?

– Да, ударили тебя слишком сильно, было много крови и, вероятно, сотрясение мозга. – Аарон поднимает ещё одно упавшее кресло и садится напротив. – С помощью нашей связи легко заживают телесные раны, но с мозгом сложнее. Постоянно поддерживать тебя в спокойном состоянии было лучшим решением.

– Возможно, – отвечаю я, – если бы вы поменьше ругались у моей кровати.

– Ты слышала, с кем я ругался?

– Слышала голоса, но имена – нет. Или не помню.

Аарон кивает, запуская пальцы в длинные волосы.

– Так ты, наконец, расскажешь мне правду, из-за которой притащил меня в самое ненавистное место?

– Ты настолько ненавидишь Серат и мою семью?

Я морщусь, удивляясь, что он до сих пор не понимает.

– Нет ничего, что я ненавидела бы больше, чем Серат и твою семью.

Я причиняю ему боль или разочаровываю своим ответом. Он слабо кивает, неуверенно облизывая губы перед тем, как продолжить:

– Я привёз тебя сюда, чтобы ты передумала.

У меня вырывается злой смешок.

– Такое возможно, только если Ариан не предавал Анну и моя сестра жива, – язвительно выплёвываю я.

– Тогда мы придём к компромиссу, потому что Ариан не предавал твою сестру.

Мы, не моргая, сверлим друг друга взглядами. Он упрямым, а я хмурым. И никто из нас не хочет сдаваться.

– И Анна жива. Я её воскресил.

4

После предательства принца Серата и первой смерти Мары от руки человека, одного из тех, кого они защищали, оставшиеся Мары впервые подняли оружие против людей из-за мести. Но они проиграли и поплатились за это своими жизнями. Большинство считает, что Морана, разозлившись на людей, не отметила с тех пор никого. Ни одна из существующих девочек десяти лет не стала избранной. Не появилось ни одной новой Мары.

Но некоторые предполагают, что всё дело в том, что тела Мар не были подобающим образом отпеты в течение трёх дней после смерти, что является обязательным ритуалом для них. Поэтому погибшие Мары не начали разлагаться, а души их не смогли уйти.

Люди, оставшись без своих защитниц и отчаявшись, повернулись к Морокам с надеждой на их защиту от нечисти.

Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках

После его слов я выжидаю ещё несколько секунд в тишине, предполагая, что он захочет что-то добавить или исправить, извиняясь, что случайно выпалил полную чушь. Но Аарон молча ждёт моего ответа.

И я начинаю смеяться. Прикрываю ладонями рот и чувствую, как с этим смехом выходит всё напряжение. Жду, пока тело полностью расслабится, а после я спрошу его о правде лишь ещё один раз, и если он посмеет ответить мне что-то подобное, то задушу его цепью от своих кандалов.

Я уже начинаю медленно успокаиваться, когда дверь вновь распахивается и входит Северин, ведя за собой девушку. Последние отзвуки смеха и даже воздух на выдохе застревают у меня в горле, словно кто-то сдавил мне не просто шею, а сами лёгкие. Я медленно поднимаюсь с кресла, не в силах оторвать взгляд от знакомого лица. Анна закусывает нижнюю губу и делает неуверенный шаг ко мне.

Я же отступаю на два шага назад, подальше.

Северин прикрывает дверь, и щелчок замка – последнее, что я слышу перед тем, как комнату накрывает звенящая тишина. Никто не пытается ничего говорить. Аарон и Северин наблюдают, как я не отрываясь смотрю на Анну. Мои глаза распахиваются так широко, что мне становится больно.

Моя сестра похорошела. Она выглядит старше, ещё изящнее и даже благороднее в этом бело-золотом платье с корсетом, плотно расшитым золотым кружевом и сверкающими драгоценными камнями. Вся детская миловидность ушла, уступив место настоящей зрелой красоте. Её волосы такие же чёрные и блестящие, как я запомнила. Малиновые губы припухли и стали ещё темнее из-за того, что она их нервно кусает. В насыщенно-синих глазах стоят слёзы.

Она делает ещё шаг, но я снова отступаю на три назад, стараясь убраться подальше от этого видения. Кафтан Северина, соскальзывая с моих плеч, падает на пол, но я едва замечаю это. Дальше идти некуда, мои ноги упираются в кровать.

– Что ты со мной сделал? – с трудом выдавливаю я, поворачиваясь к Аарону.

Молодой человек смотрит на меня с сочувствием.

– Зачем ты внушаешь мне это? – Я стискиваю зубы, напоминая себе, что это всё не может быть правдой. Мне нужно зажмуриться, перестать смотреть, и тогда она пропадёт, но я делаю всё наоборот, боясь даже моргнуть. – Перестань…

– Я не могу внушить тебе образ Анны, Агата, – удивительно мягко отвечает Аарон. – Я же её никогда не видел. И разве она не отличается от твоих воспоминаний?

Отличается, она другая. Подросла, а вот волосы обрезала, раньше они