Однажды Ирина взяла меня в небольшое плавание, и это были самые жуткие моменты в моей жизни. Даже после возвращения на твёрдую землю меня тошнило ещё два часа, а под ногами всё продолжало ходить ходуном минимум сутки.

– Прошу вас, успокойтесь, – незнакомый мужской голос присоединяется к первым двум. – Вы не виделись год, а… начинаете с криков.

– Какого чёрта ты ей… не рассказал? – раздражённый женский голос становится чуть тише.

Разговоры я слышу отрывками, как если бы мою голову то опускали под воду, то вновь поднимали.

– Я только приехал, а ты… с порога орёшь на меня, – зло цедит Аарон.

– Кто её ударил по голове? Покажи мне этого идиота! Я его… сама…

– Я… наказал его. Кто-то додумался… новичка… в стражу. Он перестарался с ударом.

Слышу стон боли. Не сразу понимаю, что это я сама издаю его, пока пытаюсь перевернуться со спины на бок.

– Александр… – перебивает их незнакомый мужчина.

– Проклятье, ещё рано.

Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно, руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба.

– Не смей опять её усыплять! – взрывается девушка.

Я судорожно выдыхаю, боль отступает, а их голоса снова уходят куда-то на задний план.

– Поздно. Я уже сделал. Это ради неё.

– Ты идиот! В следующий раз я вернусь только через… – Я не слышу, через сколько вернётся девушка, и вновь проваливаюсь в тишину.

Я не знаю, сколько сплю, и с трудом помню, что было до этого. Все мои воспоминания если и всплывают в темноте, что меня окутывает, то лишь урывками. Но даже печальные мысли не приносят беспокойства, они все смутные и как будто чужие. Боли, которая раньше разрывала мне голову, почти не осталось. Ощущение качки и тошноты уже ослабело, но я продолжаю находиться в этой странной темноте где-то между сном и реальностью. Часто слышу разговоры, которые почти сразу забываю, среди голосов едва узнаю только Аарона и временами Марка.

– Ты поступил не просто опрометчиво, а глупо, подняв её, – новый мужской голос. – Скажу даже… полнейший идиот…

– У меня не было… – устало выдыхает Аарон, но конца фразы я не слышу.

– …хватит тратить силы, – вновь обрывает первый. – Зачем ты показал Даниилу своё лицо? Обычно ты предусмотрительнее.

– Он меня разозлил. Мне надоело… Всё равно больше я туда не…

– Ты поддался эмоциям, мальчик. Ты…

Я пытаюсь поднять руку, кто-то моментально обхватывает мою ладонь.

– Говори тише. Я не знаю, сколько она может… – Похоже, Аарон отворачивается, и его голос становится неразборчивее.

Темнота снова заполняет моё сознание, и все голоса исчезают.

В этот раз я просыпаюсь по-настоящему. Я знаю это, потому что всё отлично чувствую и слышу. Отдохнувшая, выныриваю из затянувшегося сна. Я продолжаю лежать с закрытыми глазами, но голова ясная и больше не болит. Теперь я прекрасно ощущаю, что лежу на мягкой кровати, которая, к счастью, больше не раскачивается, как лодка на волнах. Меня не тошнит. В помещении стоит запах трав и, кажется, сладкого чая, здесь тепло и относительно тихо. Единственный повторяющийся звук – это размеренное перелистывание страниц да треск огня, пожирающего поленья. Хотя бы один человек находится со мной в комнате, и он читает книгу.

Но что-то не так с моими руками. Я медленно разлепляю глаза, часто моргаю, привыкая к солнечному свету, льющемуся сквозь два больших окна и освещающему небольшую, но уютную комнату. Она в спокойных белых и кремовых тонах. Я кошусь влево, там столик и пустое расстояние от кровати до стены с окном. Стараюсь незаметно перевести взгляд направо. Замираю, замечая шкаф вдоль стены, камин, в котором потрескивает затухающий огонь, в стороне два кресла и несколько мягких стульев вокруг круглого столика. А на одном из этих стульев сидит Северин. Один на один со мной в комнате и без охраны. Это так нелепо, учитывая, что его убийство – моя главная цель.

Он не замечает моего внимания, продолжает читать книгу, сидя ко мне полубоком, закинув ногу на ногу. Король Серата в белой рубашке и тёмных, скроенных по фигуре штанах, а его богато украшенный чёрный кафтан перекинут через спинку соседнего стула.

В этой спокойной тишине я могу рассмотреть Северина получше, подметить все отличия от брата. Я помню, что молодому королю сейчас двадцать четыре года, но выглядит он чуть моложе. Роста они с Александром почти одинакового, однако Северин стройнее и его черты лица мягче. Тонкими пальцами он с какой-то мечтательной улыбкой перелистывает страницу, наклоняет голову, открывая моему взору аккуратную линию подбородка и длинную шею, которую я хотела сломать. Северин изящнее брата, он скорее принц, чем воин. Таким могло быть лицо Аарона, если бы он не был обременён убийствами и одиночеством, тесно связанными с жизнью таких, как мы.

Чёрные волосы падают Северину на глаза, и я не могу понять, они тоже похожи на изумруды или ближе к цвету…

А нет. Они чуть темнее. Как хвоя у елей.

Я растерянно приоткрываю рот, понимая, что Северин смотрит на меня. На то, как я его разглядываю. Его рот тоже удивлённо приоткрывается, но молодой король берёт себя в руки первым. Закрывает книгу и улыбается мне так широко, что появляются очаровательные ямочки.

Он вообще знает, что я собиралась его убить?

– Агата. – Я задерживаю дыхание, его голос намного мягче, чем у старшего брата. И именно его голос был одним из тех, что я часто слышала, будучи без сознания. – Рад, что ты очнулась. Мы уже давно ждём, и я хотел лично принести извинения за случившееся. Один человек из нашей стражи слишком сильно ударил тебя по голове. Позволь заверить, что мы разобрались с ситуацией, он наказан должным образом. Такие ошибки ни я, ни Александр не прощаем.

Всё ещё забываю дышать. Он серьёзно не понимает, что я собиралась с ним сделать? И сделала бы, не выруби меня тот солдат.

– Обычно брат сидит с тобой, но ему нужно было отдохнуть. Александр не хотел оставлять тебя наедине с кем-нибудь, особенно со мной, но это всё глупости.

Я пытаюсь приподняться, но тут замечаю, что не так с моими руками. Я вообще только теперь оглядываю себя. Они меня переодели. Переодели в какое-то лёгкое платье молочно-белого оттенка. Моё лицо краснеет, когда я понимаю, что это ночная сорочка. Я в кровати, наедине с королём Серата в одном-единственном ночном