Шрифт:
Закладка:
Эстер Эука отмахнулась от подруги, торопясь на такой нужный ей разговор.
Он, хоть и не пренебрёг её просьбой о встрече, не высказал небрежения, но Эстер прекрасно знала, как он к ней относится. Сочтёт ещё неважным и умчится по своим делам!
– Лучше бы мы выспались, а завтра свежие и отдохнувшие отправились бы на променад по дворцовой площади… – Эстер натурально заскрежетала зубами. Разговоры подруг о короле неизменно выводят её из себя, а им и невдомёк.
“Ах, его величество Александр так красив! Ах, как он гарцевал на параде! Ах, какая стать! Ах, какой…”
Бесят.
Тарахтят о том, чего не знают. Вернее, кого.
Видели бы они его в семейном кругу, как видит Эстер, знали бы, как он свысока смотрит на всех красавиц, которые очень даже недурны, что интересуют его только законы и реформы… как папу. И армия – это уже не в герцога.
– Пойдём мы на твой променад, – от Эстер не убудет. Тем более, что Александр никогда не выходит из дворца через главный вход. Встретиться с ним на дворцовой площади и в городском саду… в общем, не встретиться! – Всё, стой здесь! – Вик замерла, а Эстер двинулась вперёд, откинув рыжие волосы и повыше задрав подбородок.
– Эстер! – громким шёпотом Вики, послушно замершая на месте, попыталась позвать Эстер.
Нарушительница пансионного порядка только отмахнулась: всё потом.
Мужчина стоял ровно в том месте, где и просила девушка. Увидев его, глаз она больше не опускала. Вот ещё! Он должен знать: она тверда в своих намерениях.
– Добрый вечер!
Он оглядел её с головы до ног, почему-то задержав взгляд снизу. Эстер зареклась не опускать глаз.
– Ночь.
Тихо-вкрадчиво. Она, вроде, и расслышала, но нечаянно сделала шаг вперёд к блондину, словно на голос.
Пауза затягивалась. А у Эстер, внезапно возникло сожаление от того, что она сейчас скажет. А может… Нет! Ни шагу назад.
– Я могу что-то для вас сделать? – теперь он говорит чуть громче. Возвёл купол тишины. Вот ведь! Привык, небось, к ночным рандеву!
Эстер замотала готовой. Опомнилась и резко закивала.
– Эстер?
– Александр…
Мать-Земля! Она всё отрепетировала, что с ней такое творится?! Соберись, тряпка, и поставь этого… этого… этого на место!
– Наш брак не может состояться.
Взгляд его снова блуждал по земле, а при словах девушки вернулся к лицу.
– Вот как?
Эстер снова закивала. В горле пересохло. Сейчас бы воды.
– Вы не любите меня, я не люблю вас…
– А кого же…
Отрепетированная речь катится к демонам. Того, что он будет невежливо перебивать и задавать вопросы, Эстер никак не планировала…
– Кого? – как болванчик повторила, следя почему-то за его губами. – Никого! Я вообще никого не люблю и замуж не хочу! Я в университет хочу!
– Хорошо, – спокойно кивнул, глядя снова вниз.
– Что хорошо?
– Всё хорошо. Университет, так университет.
Вот за это она его ненавидела! Бесчувственный чурбан! Ни кровинки, ни эмоции!
Этот человек, единственный, кто ни разу не умилялся, ни восхищался, ни смеялся над Эстер! Все её любили, он один ничего в ней не любил.
– Постойте-подождите, – всё-таки она не сдержалась, затараторила: – что значит университет, так университет?! Вы должны сказать отцу, что не хотите на мне жениться!
Удивительно, но в череде слившихся в один сплошной поток слов, он её прекрасно понял и глянул в упор:
– Зачем?
Она облизала губы.
– Потому что вы не любите меня! Вы любите другую, на ней и женитесь!
Неужели его глаза усмехнулись? Или померещилось в потёмках?
– Кого же я люблю, по-вашему?
– Не знаю… девчонки в пансионе болтают, что у короля появилась любовница, – сердце забилось быстрее, готово выпрыгнуть и одновременно с этим больно сжалось. – Фу! Какая мерзость! А невесту, которую никто не знает, все жалеют! – Выпалила, уже не заботясь, что леди не должна говорить громко. Нельзя показывать эмоции. – Не знаю, что вы с ней делаете, там…
– И правда, – голубые глаза снова на лице и смотрят… он улыбается! Глазами улыбается! Насмехается над ней! Над её неопытностью! Ух, Эстер ему сейчас…
Шаг вперёд и она, уже не думая, что творит, со всей силы толкнула его ладонями в грудь:
– На ней и женитесь…
Она хотела было продолжить отповедь со всем накопленным гневом, но поняла: первое – он и не почувствовал удара, второе – он непозволительно близко, ближе чем её ладошки, что упираются в его грудь.
– Хорошо, – он сделал маленький шаг вперёд.
– Что хорошо? Да что же вам всегда всё хорошо?
– Я сделаю то, о чём вы просите. Женюсь на той, кого люблю.
И вроде всё вышло наилучшим образом. Она же того и хотела… Только дышать нечем стало.
– Спасибо… вы… я… спасибо, ваше величество.
Развернулась, опомнилась: теперь между ними нет помолвки, перед ней король. Сделала книксен и пошла, уверяя себя: она всё сделала правильно. Когда-нибудь в неё обязательно влюбятся так, как папа влюблён в маму, и положат весь мир к её ногам. И это будет не бесчувственный чурбан!
– Эстер! – окликнул её Александр. Она остановилась, не обернувшись. Вдруг, заметит полившиеся, не пойми отчего слёзы. – Одёрните юбку пожалуйста, и не ходите так больше…
Глаза, наконец, сбежали вниз и она увидела, что всё это время край форменного платья был заткнут за край чулок. Ещё в комнате она его подоткнула, чтобы удобнее было спускаться. Вот же тетёха!
К Вики она неслась со всех ног, так и не нашлась, что ответить королю, после своего конфуза.
Сам же Александр стоял всё это время с каменным лицом. Дождался, пока Эстер скроется из виду, отправил за ней следилку, наблюдая, как девичья попка взбирается по простыне на второй этаж Эль-Кьери, что уже одиннадцать лет, как пансион для ведьмоодарённых девушек.
Ему нет нужды задействовать мимику. Лицо короля должно оставаться бесстрастным и когда ему смешно, и когда больно – первый урок наставника и регента. Никто и никогда не узнает, чего стоит Александру смотреть на эту молодую женщину… красивую, страстную, невинную.
Александр всегда знал, что Эстер станет его королевой. Крис, правда, предлагал ему отменить помолвку, но он сам не понимал, от кого предлагает отказаться тогда ещё юноше… Для Криса она дочь,
