– Ты уверена, что хочешь этого? Жизни в провинции?

– Конечно, здесь всё чужое, не моё, и, я хочу увидеть папу. Очень соскучилась… ты понимаешь…

Он понимает, потому что всеми силами старался защитить меня, оставить мой мир прежним. Если бы не Вацлав…

– Потерпи немного, хорошо? Чтобы дистанцироваться от столицы мне потребуется время, и кое-что переиграть, – он стал задумчивым, но не расстроенным.

– Что именно?

– Грамотно защитить тебя от его величества. Боюсь, что сейчас он легко найдёт козла отпущения…

– Козу.

Он кивнул.

– Я всё улажу. Отдохни немного, я сам позову тебя на допрос Тихны.

– Он позволит?

Муж улыбнулся:

– Пусть силы у тебя сейчас и нет, но твои знания и опыт – бесценны.

глава 39

“Уверившись, что никто тебе не помешает, и следить не станет, вырый глубокую яму. По обе стороны от неё зажги костры, а между ними труп положи. В яму влей мёд, тот час же влей молоко, а после – вино. Тогда только отправь в яму печенье. Возьми орудие, от коего повержен он был и прочти заклинание стоя к луне, пусти кровь, коей окропи костры, и теперь буди мёртвого заклятием”. Запрещённая книга неизвестного владельца.

Амулет с шеи – тот самый, который нынче выдаётся каждой женщине по окончанию суда, по случаю развода, я сняла, положила прямо перед собой. На него любая бездарная может просигнализировать об опасности. Искорка бриллианта в ухе стала просто украшением.

Каждый раз, когда взгляд скользил от подвески к очередной записке, что повадились носить лакеи, я металась в мыслях. Закрыть мир, полный чувств, запахов, звуков и силы для дочери, решить всё за неё, или бороться за яркую, вкусную, но такую неспокойную для неё жизнь…

Приучивать её сейчас к тому, что она станет лишь трофеем и двигателем для мужчины, которого даже не сама выбирала, или дать шанс на настоящее чувство, что когда-нибудь возникнет потому что Эстер – просто Эстер. Молодая женщина, дочь своих родителей…

Герцогов. Что априори, повышает её статус на брачном рынке.

– Ваша светлость, – поклонился очередной невидимка-лакей, протянув поднос с запиской.

Мать-Земля! Я даже элементарно не могу бумажку на яды проверить!

Оттого почта и разбирается так яростно.

Здесь тоже очередное прошение. На этот раз молодая жена солдата, которого задержали…

Почему люди, что написали мне эту кучу писем уверены, что я смогу им помочь?…

Вот и эта девушка рассказывает, что её муж всего лишь честный служивый, который выполнял приказ командира…

И хоть почту мне приносят, ответного послания отправить я не могу. Об этом спокойно, но твёрдо сообщил конвой в дверях…

Наконец, Крис пришёл за мной. Не могу сказать, что наш конечный пункт – та самая пыточная, веками скрытая (а может и нет) в стене, меня удивила. Несмотря на осознание безысходности и безвыходности своего положения, что мелькнуло тогда, на миг, в глазах Тихны, я и не ждала добровольного признания.

Никого и не интересовала её история.

У человека, одетого в простую рубаху, нынче забрызганную кровью и кожанные штаны, только один вопрос: где находится артефакт, на который завязана привязка Оттона к леди Хэтар?

Она молчит…

Сейчас, стоя за толстым стеклом я вижу побитую жизнью и терпящую пытки старую женщину. Стая мёртвых крыс, оживлённых магией, остервенело рвут её на части, замирая каждый раз приказом бабушки, как только Тихна издаёт хоть звук. Каждый раз это оказывается просто стон…

Она ничего не скажет.

– А менталист? – спросила в пустоту.

Оттон насуплен, сдвинул седые брови и буравит взглядом пыточную, что сквозь толстое стекло как на ладони. Вряд ли Тихна знает, что за ней наблюдают…

– Блок, – ответил Крис.

Оттон достал из-под стола бутылку и плеснул в пустой стакан.

– Ты что? Тоже пьёшь?

Король расхохотался:

– Он? Пьёт? Да ему и понюхать достаточно, чтобы начать горланить, как пьяному матросу…

Крису-то? Человеку, который выпив со мной уже не одну бутылку вина, каждый раз исправно оставался трезв?

Кто-то здесь допился, что путает уже всё на свете.

– Идите, леди. Чего вы ждёте? – голос короля пьяный, расхлябистый.

– Ваше величество, я уже сказала мужу: я туда не войду!

– Да ну?

– Она мне никто. Я ей никто. Мы никогда не виделись и никаких чувств она ко мне не питает. Если она ничего не сказала герцогине, которую когда-то уважала, мне не скажет и подавно!

– Да ладно… – ноги, закинутые на стол, поменялись местами. Бывшая нижней оказалась наверху. Весь вид короля: пьян, расслаблен, спокоен.

– Если Эльташа не хочет, я тоже не вижу смысла настаивать. Она права, мы ничего не добьёмся, нужно применить другую пытку…

– А может мне применить пытку к ней? – его величество одним махом осушил бокал. – И тогда она расскажет, как сговорилась со своей потаскухой-мамашей?! Как они почти провернули переворот и твоя чудная, непогрешимая жёнушка чуть не стала регентшей при твоём сыне? – голос звучит спокойно, словно Оттон рассуждает, а не источает в воздух яд.

– Ваше величество, вам нужно отдохнуть… – Крис не принял всерьёз его слова. – Остановим сейчас допрос и продолжим, когда вы поспите. Ты слишком много сегодня пережил…

Он лишь повёл рукой, словно отмахнулся от племянника, как дверь в предпыточную распахнулась, являя нам отряд личных гвардейцев-магов короля.

– Исполняйте.

Короткое повеление. Я приготовилась защищаться, но они двинулись мимо меня, прошли в пыточную. До нас доносились лишь обрывки фраз. Тихну отстегнули от стены, выволокли в комнату.

Первым всё понял Крис, успел пошатнуть камень потолка, что начал крушиться на них.

Мой визг перемешался с криками людей и грохотом камней.

Как бы он не старался, как силён не был, но он один, их – больше десятка не самых слабых магов. С потолка не прекращает сыпаться. Кто успел отшатнуться от атаки, уйти от развёрзнутого пола, бросился на меня.

Я не успела и взбрыкнуть, как оказалась на месте Тихны.

– Прочь от неё! Дядя! Не смей… – последнее, что я услышала от Криса, когда меня затащили в пыточную.

– Я не стану этого делать! – бабушка и не подумала сдерживаться. Голос звенит гневом.

– Окажетесь рядом! – король напротив. От хмеля не осталось и следа. – Я узнаю, где она спрятала эту дрянь, даже если вы все трое сегодня сдохнете здесь! – развернулся и вышел. Тяжело хлопнула старая дверь.

– Прочь! – её холодная ярость остановила палача. Бабушка лишь слегка приподняла в воздух подрагивающие ладони.

Из-за