и сказал: «Завтра с утра у нас будет телефонное интервью с Японией, так что придется прийти пораньше. Приходи в офис не позже семи утра». Я вытащил себя из кровати, приперся туда и что увидел? Вся группа приехала вовремя (уже подозрительно), у всех очень серьезные выражения лиц, все уселись за круглым столом, а председательствует там Лорд Дурила… психолог Лу Кокс. Он выделил меня и ткнул в меня пальцем! А сейчас-то я что сделал? Нет, дайте перефразировать: что такого я сделал, чего все, блядь, члены группы не делали до этого утра? Хотя даже в этом я не уверен. Но все выглядели такими самодовольными, потому что у столба будет гореть Стивен. Довольно страшно, когда члены твоей группы, менеджер и этот самодовольный авторитет в области психического здоровья сидят там и судят, а я дрожу и трясусь. Собственная группа превратилась в расстрельный взвод! Aerosmith & Wesson. Крутой доктор из Нью-Йорка говорит, что это интервенция, что буквально значит – мне надо выслушивать все эти ебучие жалобы группы о моем поведении, но мне нельзя говорить.

– Стивен, послушай ребят; они хотят поговорить о некоторых проблемах твоего поведения. Ты не против?

Я, блядь, против! Но что мне сказать? Он начинает ходить по комнате, от Джоуи к Брэду, потом к Тому и к Джо. Вся эта херня типа «когда ты сделал вот так… я чувствовал это».

– Стивен, – мрачно говорит Джо, – я чувствовал себя преданным, когда на репетиции играл вчера на гитаре, а ты отрубился в угаре на клавишах…

– О чем ты говоришь? Это ты дал мне наркоту! Мы оба ее приняли. Разделили порцию… и ты отрубился вместе со мной!

Психолог:

– Не разговаривай, Стивен.

Дальше Том:

– Когда ты наорал на меня на прошлой неделе, было очевидно, что ты переборщил с порошком. Я очень на тебя разозлился…

– Чего?.. Ты достал наркоту из своего же носка, уебок!

Никто не просил меня ходить в метадоновую клинику. Мы с Терезой просто сами так решили. Мы хотели пожениться и завести детей, нам нужно было как-то менять свою жизнь.

– Не-а, Стивен, говорить нельзя.

Потом подключается Джоуи:

– Я очень расстроился, когда ты недавно на репетиции стал раскидывать по студии вещи, мне кажется, ты опять был на кокаине.

– Джоуи, – сказал я, – что значит «кажется»? Мы оба снюхали до этого по дорожке!

– Об этом я и говорю, ты так открыто это принимаешь. Как вчера, когда снюхал дорожку с барабана.

– О чем ты говоришь? Это же ты… это был твой кокаин, и ты сам мне его высыпал!

– Стивен, прошу! Дай мне договорить.

Боже, я как будто незаметно оказался в книге «Основы крысологии»! Диссертация «Почему-крысы-так-себя-ведут?». Сначала ты накачиваешь крысу адреналином… потом она бежит в стену и ломает себе шею. Вывод: такое поведение отклоняется от нормы – с этим надо что-то делать!

Крутой доктор пустился строить теории! У него есть тезис! Он тут главный (а мы, убогие наркоманы, ничего не знаем). Вот он рассматривает обсуждаемое поведение, но никому нельзя знать, почему крыса так себя повела. Я такой:

– Извините, профессор, а вам не кажется, что это как-то связано с дозой адреналина в крысе?

– А, нет-нет-нет, дело точно не в этом; как ты не понимаешь, мы тут изучаем поведение крысы.

Возродите крысу и убейте ее снова! Вот он я, Экспериментальная крыса, отклоняющийся от нормы грызун, чье поведение надо исправить.

– Ну, это большая группа, так что мы решили заниматься со всеми по очереди. Мы подумали, если Стивен будет трезвым, то и все остальные перестанут употреблять.

Как умно! Как логично! Но потом они говорят:

– Стивен, если не уйдешь сам, мы выкинем тебя из группы.

Что?! Выкинете меня из моей группы? Такое мне еще надо переварить.

Так вот, мне разрешили сделать один телефонный звонок – прямо как в полиции, – я позвонил Терезе, и она сказала:

– Не позволяй им так с тобой поступать. Они не могут! О чем ты говоришь? Ты ходил в клинику. Что им от тебя нужно? Я сейчас приеду!

И тогда я подумал: «А знаете что? Я понял». И я уехал… обратно на помойку.

Но стойте! Вы же не думали, что я покину весь этот фарс молча? Перейдем к вырезанным сценам фильма «Интервенция» и послушаем комментарии Стивена, вы не против? Я бы сказал что-то вроде…

– Ладно, теперь я все скажу. Иди на хуй вместе со своим психологом, я ухожу. Найдите другого солиста, и, кстати, пока я не ушел, я хотел бы задать вашему психотерапевту Лорду Дуриле несколько вопросов: «Позвольте спросить, доктор Кокс, где вы ночевали прошлой ночью? У Тима? Вы провели ночь перед этой встречей в доме менеджера?»

Когда я говорю об этом профессиональным терапевтам, они спрашивают: «Что? Психотерапевт ночевал у менеджера? Нарушение политики! Это неправильно! Его за это могли лишить лицензии». Ха-ха! Пока! Динь-динь-динь-динь.

Вот вам ваш фильм! О-о-о, тогда все было бы по-другому. Но я не сказал. Тогда я не мог все это выразить. И знаете, народ, поэтому я сейчас так бешусь! Что бы в такой ситуации сделал Спок? Как бы Спок с этим справился? Или какой-нибудь уважаемый нарколог, скажем, доктор Стив Чатофф? Он сказал бы:

– Прости, Джо, ты говоришь, что злишься на него за то, что он заснул, но разве это были не твои наркотики?

– Ну, да… но вы же сказали, что мы должны приехать сюда и поговорить о Стивене.

– Ну, понимаешь ли, я не могу показать пальцем на Стивена, если это ты дал ему наркотики, подождите… вы все употребляете?

И группа соединилась бы в один благородный, воодушевляющий голос и сказала бы:

– Эй, а давайте все отправимся в реабилитационный центр. Может, нам не надо быть в одной клинике, но вот что нам надо сделать… нам надо протрезветь.

Вот что могло произойти и что точно помогло бы. Хороший, профессиональный психотерапевт – знающий мою точку зрения – настоял бы на этом.

Что ж, я вернулся из реабилитационного центра и сказал: «Знаете что, ребят? Психолог в клинике считает, что я так и буду продолжать употреблять, если буду находиться с вами, так что если вы все не протрезвеете, то я сам уйду, создам новую группу и оставлю то же название».

Я уехал в клинику, но больше этого никто не сделал. Брэд не поехал. Джоуи не поехал. Том не поехал. Джо продолжал жить как обычно. Тим Коллинз боялся слишком сильно давить на Джо, да и вообще, он с первого дня был в постели