– Круто!

Ее сестра Тереза работала в ресторане, где подавали экзотические блюда, типа бургеров из мяса буйвола. Когда я туда пошел, заказал себе стейк из бегемота. Мы поговорили, и я сказал ей как странно, что я задал Лизе этот нахальный вопрос, а оказалось, что у нее правда есть копия. Я влюбился. Мы целовались в холлах и за закрытыми дверьми. Я все еще был женат на Сиринде, когда впервые встретил Терезу в 1978-м, но тогда наши отношения с Сириндой становились все хуже и хуже. Ссоры были ужасными.

Сиринда могла вызывать у меня буйную реакцию лучше, чем кто-либо другой, – с возможным исключением в виде Джо Перри. Сиринда не была лесбиянкой, но заимствовала себе эти грандиозные замашки королевы. «Ах! Ой, да что ты, БЛЯДЬ, говоришь? Господи Ие-сусе! Ебаный ты урод! Боже! Да уведите его уже отсюда! Ну и мразь! Да Ба-же мой!» Такого рода высокопарные высказывания. Ха-ху-а! Злобные выпады Сиринды были словно удары на ринге. Спустя какое-то время я не мог их выносить, потому что, когда я трезвел, я затихал. Какой же я, блядь, зануда.

* * *

Через, скажем, лет двадцать пять я побывал в разных реабилитациях. Я не помню точечных временных рамок. Итак, попробую реабилитировать в памяти – ха-ха-ха! – все мои реабилитационные центры (может быть, мы где-нибудь встретимся, хе-хе): (1) Больница «Доброго Самаритянина» в Нью-Йорке в далеком 1983-м, потом (2) «Хейзелден», далее в (3) «Ист-Хаус» (и обратно в «Ист-Хаус»), потом в (4) «Чит Чат» в Вернерсвилле, затем (5) «Сьерра-Тусон», еще (6) «Степс» в Малибу в 1996 году, (7) «Лас Энсинас» в 2008 году с Эрин и (8) «Бетти Форд» в 2010 году. Как-то так.

В первый реабилитационный центр я попал в 1983-м, потому что настолько обдолбался, что не мог идти по дороге. Одна из причин, почему я хотел попасть в «Доброго Самаритянина», заключалась в том, что я слышал, что они там проводят героиновые тесты. «Я поеду! – подумал я. – Я могу стать героиновой морской свинкой? И что, нам будут вкалывать каждый день по дозе? Я согласен!» НЕТ! Это был «Добрый Самаритянин». Их девиз был взят из Библии: «Дух Господа Бога послал Меня исцелять сокрушенных сердцем и узникам открытие темницы», но как сказал святой Августин: «Прошу, избави меня от моей грешной жизни, Господи… но не сегодня».

Когда я был на гастролях с Джимми Креспо – версия Aerosmith Рики Дюфаи в 1983-м, Дэвид Кребс послал с нами психиатра, доктора Ллойда Моглена, чтобы выяснить, что с нами можно сделать, но – бедолага! – он взобрался на корабль идиотов с их бешеной фармацевтикой. Потерянные души! Мы были ошеломлены и сбиты с толку, ныряя в темные глубины наркотиков и нашего шума. Мы были ниже отметки в сто пятьдесят метров и не могли всплыть на воздух, иначе умерли бы. Доктор всплеснул руками. «Их не спасти! – закричал он. – Группа сломана, ее не починить».

Примерно в это время мы с Сириндой были во Флориде, и я ввязался с ней в ужасную драку. Может, она выглядела как Бетти Буп, но била она не хуже Сонни Листона.

Hey Betty Boop you got me droolin’

I’m buzzing round your hive tonight

You play the hooky stead of schoolin’

Son of a bitch put out the light

Эй, Бетти Буп, у меня текут от тебя слюни

Сегодня я буду жужжать у твоего улья

Ты прогуливаешь и не ходишь в школу

Сукин сын, выключи свет

Драки с Сириндой стали настолько жестокими, что Дэвид Кребс послал ко мне еще одного психиатра. Он привез меня в больницу Святого Кого-то в Сан-Франциско. Это была психиатрическая лечебница. Меня положили на каталку и вкатили в палату. Я брыкался, как мул, у меня дергались ноги. Я не спал уже несколько дней, мне необходимо было выспаться. Я пил в самолете, но под бухлом не уснешь, надо вставать и через три часа снова выпить. Мне поставили капельницу.

– Э-э-э, доктор, – взмолился я, – мне нужно еще немного валиума.

Этот хрен обещал дать мне валиум.

– Хорошо, Стивен, вот он, смотри!

И я смотрел, как он подключает трубку. Но это был не валиум. Они капали мне в руку физраствор. Некоторые наркоманы настолько поехали, что пускают себе в вены воду, лишь бы прыснуть хоть что-то. Но я не такой наркоман. Я никогда не любил колоться героином. Лишь однажды я вколол его в вену. В основном я колол в задницу.

Мы с Сириндой были ужасными наркоманами. Мы годами сидели на кокаине. После этого мы с ней поехали в Сен-Мартен, и там у нас была неистовая ссора. Перед отъездом мы скупили всю наркоту в округе. Копы это знали и выкинули нас с острова! Нас депортировали из Сен-Мартена. Можете представить, до какой степени надо обдолбаться, чтобы тебя депортировали с Карибского острова за драки? То были безумные неконтролируемые драки; она била меня по лицу, и я лупил ее в ответ. «Стивен, ты хочешь сказать, что бил женщину?» О боже! Да!

Как-то Сиринда уезжала во время одной ужасной драки, и я пришел в такую ярость, что взял свою сумку и разбил ей лобовое стекло – я вскочил на капот машины и ударил по нему, и оно разлетелось на сотню осколков. Кокаиновая невменяемость! Она вылезла из машины, подошла ко мне, и началась неконтролируемая драка. Мы брыкались и царапались, потом упали и покатились по земле. Я кричал: «Хватит! ХВАТИТ!!!» Из-за чего была эта драка? Как и все остальные – из-за наркотиков.

– Где херовы колеса?

– Я не знаю!

– В каком смысле не знаешь? Они были у тебя!

Она подошла и врезала мне по роже своей сумкой, застежка открылась, и на пол высыпались таблетки.

– Они были в твоей сумке, ебаная ты пизда! – Она припасла их себе. – Так, лгунья, дай мне эту сумку.

Я кричал на нее, вырвал сумку из рук, а в ней были бутылочки, скляночки и пакетики с колесами. Ну и что это за взаимозависимое наркоотношение? Когда у меня была наркота, я всегда делился, Сиринда же в этом плане больше походила на Джо и Элиссу. У них были колеса, кокаин или героин, но они не давали ни таблетки, ни дорожки, даже если я умолял. У меня начиналась ломка, но мне все равно приходилось выходить на сцену и петь. «Ты должен дать мне хоть что-то, бро, мне же еще выступать». И вот я выходил и пел на сраной ломке! Вы хоть представляете, каково это? Я едва выживал, едва дотягивал