Глава 33.

Индейское лето

Оправленные в нержавеющую сталь грани "Импайра" смутно светились в утренней мгле, нависшей над гигантским городом. Тонкий туман окутывал вершины "Радио-Сити", "Крайслера", "Вулворта" и других небоскребов с именами и без имен. Остап и Арчибальд ехали оживленной и неказистой окраиной.

По брусчатым мостовым бежала мутная вода. Зеленый железный мост надземки перерезал улицу на высоте пяти этажей. Темпераментный нью-йоркский народ лихо несся на автомобилях по своим делам. Мелькала полосатая вертушка парикмахера — вращающийся стеклянный цилиндр с белыми, красными и синими полосами. В красном кирпичном доме помещалась торговля поджаренными сандвичами. Впрочем, все дома здесь были кирпичные, все были красные. И когда Нью-Йорк остался позади, Остап не сразу заметил это. За окнами "Форда" был все тот же цвет.

Красный осенний пейзаж раскрывался по обе стороны дороги. Листва была раскалена, и когда уже казалось, что ничего на свете не может быть краснее, показывалась еще одна роща неистово красного индейского цвета. Здесь все пылало как на закате, и этот удивительный пожар вокруг Нью-Йорка, этот индейский лесной праздник продолжался.

"Как красиво.. — думал командор, провожая взглядом огненные индейские джунгли. — Куда, зачем мы едем? Какие к черту дядюшкины миллионы?! Вот бы где Левитану писать "Золотую осень". Вот бы где поселиться с Терезой. Просто выйти из машины — и все.

Глупая… Не могла сказать на корабле, что едет в Америку танцевать в ресторане… И Гадинга в порту испугалась. Впрочем, он действительно мог нагадить. Достаточно было заявить иммиграционному чиновнику, что она приставала к нему на корабле или он видел ее два-три раза пьяной, и к ней бы просто придрались.

Она будет королевой танго! Будет!.. Будет? Где? В избушке на курьих ножках посреди индейского леса? Эх, командор… Не хочешь драться за шампанское, будешь драться за корку хлеба. А это куда опаснее…"

— Ваше сиятельство! — нарушил ход его мыслей Арчибальд. — А вы не думали позвонить дяде? Я ведь не имел о нем сведений года четыре. Мало ли…

— Не каркайте, Арчибальд. Что с ним станется? Он еще слишком молод, чтобы умереть, и слишком стар, чтобы заводить наследников… Лучше расскажите, как вы устроились здесь после вашей ретирады из СССР.

— Так, много всего навалилось, — Арчибальд замялся. — Я ведь вернулся в Америку в полнейшем расстройстве сил и здоровья. Искал себя. Вы знаете, появилась даже идея образумить эту сумасшедшую страну. Я изобрел прибор для э-э… как бы ограничения скорости. Вы только посмотрите на дорогу! Америка же — страна самоубийц!

За окном "Форда" шла лихорадочная автомобильная жизнь. Один за другим, с коротким и злым кошачьим фырканием, навстречу летели маленькие и злые ураганы шума и бензинового запаха. Рядом шли еще сотни машин, сзади напирали целые тысячи. И все они гнали во весь дух, в сатанинском порыве увлекая с собой.

— Так вы еще и изобретатель? — удивленно спросил Остап.

— Видите ли… Прибор этот, в принципе, — маленькая шарманка. Мой дед был шарманщиком, — быстро пояснил Спивак, — и это единственный механизм, в котором я хорошо разбираюсь.

— Шарманка?!

— Ну да. Только на моем приборе были записаны похоронные марши, и при определенной скорости шарманка начинала играть. Одна компания оснастила ими свои таксомоторы…

— Ну и?

— Четыре аварии в первый же день. А второго уже, конечно, не было.

— Но почему?!

— Они разгонялись до сумасшедшей скорости и похоронные марши превращались в фокстрот. Мне повезло, что никто не погиб. Я бы себе этого не простил… — Арчибальд покосился на усмехнувшегося командора и хмуро уставился на дорогу.

— Арчибальда руки панихиды звуки могут переделать на фокстрот, — Остап похлопал Спивака по плечу. — А скажите-ка, что это за идиотский эксперимент, который вы собираетесь проводить за свой счет?

— Почему же идиотский? — взвился Спивак.

— Потому что за свой счет.

— Это все очень просто, — начал Арчибальд после паузы. — Как навсегда избавится от кризиса? Государство должно давать каждому старику, достигшему шестидесяти лет, по двести долларов в месяц, с условием, чтобы эти деньги он обязательно тратил. Тогда покупательная способность населения возрастет в неслыханных размерах и кризис немедленно кончится. Молодые получат работу, а старики будут замечательно хорошо жить. Все ясно и просто. Для эксперимента нужен маленький городок. Он должен быть изолирован, где-нибудь в лесу, в горах, не проходной. По условиям договора, старики должны тратить свои деньги только в своем городке. Чтобы деньги не распылялись, а пошли в бюджет городка. На развитие промышленности, торговли, ну и так далее… Одним словом, так, чтобы смоделировать всю территорию США. Я думаю, что уже через месяц я получу ошеломляющий результат.

— Ошеломляющих результатов вы добьетесь уже через три дня. — Остап помолчал. — Вам что, не жаль ваших денег? Они у вас что, шальные? Откуда у вас вообще, черт побери, деньги?

— Я написал книгу, — скромно ответил Спивак. — "Советская Украина — крушение нравственных устоев".

На этот раз молчали оба.

— Сколько вы там пробыли?

— Десять дней. С дорогой.

— Как бы вам не пришлось продолжить свою книгу на местном материале, — задумчиво сказал Бендер.

Утром следующего дня компаньоны въехали в черные штаты.

Они остановились в Чарльстоне, Южная Каролина. Осмотрев город и возвращаясь вечером по главной улице — Мейн-стриту, они увидели в темноватом переулке негритянскую девочку лет двенадцати. Остап еще в Нью-Йорке видел много негров, но здесь была поистине черная страна. Это он понял, увидев ее.

Девочка их не видела. В руке она несла корзинку. Походка девочки сперва казалась странной. Но, вглядевшись пристальней, они увидели, что девочка танцует. Это была талантливая импровизация, четкая, ритмическая, почти что законченный танец, который хотелось бы назвать так: "Девочка из Южного штата". Танцуя, негритяночка удалялась все дальше и дальше по темному переулку, скользила, делала повороты, небольшие прыжки и грациозно балансировала легкой и пустой корзинкой. Наторговавшись за день, город уснул, вокруг была полная тишина; но Остапу и Арчибалду чудились звуки банджо, так ритмичен и музыкален был танец.

Еще через день показались Южные Аппалачи. Компаньоны могли бы добраться туда и раньше, если бы Арчибальд постоянно не "брал информацию". Прежде, чем выехать из какого-либо городка, Спивак "брал" эту "информацию" по нескольку раз. Выглядело это примерно так. Он подъезжал к бензоколонке и давал сигнал. Из будочки выбегал бодрый юноша в полосатой фуражке. "Мистер Спивак" спрашивал дорогу до ближайшего города.

— Третья улица направо, сэр! — отвечал юноша, вытирая руки паклей. — И потом прямо, сэр!

— Все прямо? — спрашивал мистер Спивак.

— Иэс, сэр.

— И сначала проехать по этой улице три блока?

— Иэс, сэр.

— А потом направо?

— Иэс, сэр.

— А налево