извивается в путах уже не от страха – от наслаждения, и в глубине души некроманта поднималась волна восторга.  Все шло по плану! Девчонка даже не почувствует,  как к ней придет смерть.  Только бы у ее отца не дрогнула рука! Только бы он поверил,  что каждый некромант поступает именно так – для пробуждения своей силы он приносит в жертву невинное и обязательно дорогое для него существо.  Дескать,  раньше действительно убивали своих сестер или младших братьев,  возлюбленных,  родителей или детей.  А сейчас,  в век гуманизма и просвещения,  довольствуются смертью домашних животных.  Однако если применять старинные ритуалы в их истинном,  неискаженном виде,  то человеческая жертва обязательна.  Палач ему поверил – он слишком хотел обрести колдовскую силу,  чтобы сомневаться и перепроверять слова человека,  который носит знак гильдии,  а значит, имеет право так говорить.  Οн поверил,  ведь не так уж и важно,  что говорить,  правду или ложь.  Γлавное – с каким лицом говорить!

… А все получалось.  Получалось! Заклинание уже вступило в решающую стадию.  Перебить его на этом месте вряд ли кто-нибудь сможет.  Такое под силу либо тому,  кто произносит заклинание,  либо…

Свечи,  до этого горевшие тускло,  вдруг вспыхнули разом так ярко,  что даже сам мэтр Горяка вздрогнул.  Его толкнула в грудь волна пробужденной силы.  Мир содрогнулся.

- Ты готов? - некромант нашел взглядом своего «ученика».  – Иди и делай! Ну!

Палач вытянул из-за пояса нож и сделал шаг.  Кончик лезвия его оружия загорелся пронзительно-синим огнем.  Металл,  который они несколько дней вымачивали в специальных растворах прежде,  чем приступить к ковке клинка,  отозвался на разлитую в воздухе магию.  В тот момент,  когда он коснется кожи жертвы,  все начнется и кончится.

Мэтр Горяка затаил дыхание.  Еще минута,  и он потеряет над заклинанием контроль.  И тогда останется лишь отступить в сторону и подождать,  пока другие все сделают за него.  И…

Огни.  Уже? Так скоро? Ворота закрыли,  и прозвучал сигнал,  что на улицах города не должно никого оставаться? А,  не все ли равно? По документам пустырь не принадлежит городу.  Он – в пригороде,  несмотря на то,  что совсем рядом,  в десятке шагов,  находится крепостная стена.  На него не распространяются законы.  Они могут свободно продолжать заниматься своим делом.  И магия…

Они движутся.  Сюда? Зачем?

- Именем Святой Инквизиции…

А? Что? Он не ослышался?

Οни уже совсем близко.  Уже слышен гул голосов и шаги.  Трава и кусты хрустят под ногами.

- Именем Святой Инквизиции – прекратить!

- Э-э… мэтр?

Палач стоит на коленях над жертвой.  Нож светится в сгустившемся,  потемневшем воздуxе.  Рука слегка дрожит.  Οн колеблется? Сейчас?

- Ты колеблешься? Сейчас? – шипит мэтр Горяка.

- Но… там…

- Наплевать! Живее! Они не успеют!

Когда будет нанесен удар,  душа вылетит из тела.  Кровь запятнает оружие,  наделив его силой.  Энергия вырвется на свободу и уже ничто не сможет их остановить.  Секунда-другая – и страже вместе с Инквизицией придется уступить.

- Делай!

Голос сорвался на визг.

- Прекратить немедленно! Именем закона!

- Что мне ваш закон? – Γоряка попятился.  - Да не будь ты трусом,  бесы тебя побери!

рука с ножом метнулась вниз,  нанося удар.  И практически одновременно с этим что-то свистнуло.

рука дрогнула.  Арбалетный болт впился палачу в запястье,  прошивая его насквозь.  Вернее,  не сам болт,  а только наконечник – древко вспыхнуло в тот миг,  когда он пересек невидимую магическую границу.  Да и сам наконечник достал руку на излете и не прострелил,  а застрял,  вспоров кожу и вены.

Вскрикнув,  палач отшатнулся, и удар вышел кривым.  Вместо того,  чтобы вонзиться жертве в грудь,  лезвие оставило на коже девушки длинную глубокую царапину,  разрезая кожу и мышцы.

Прорвавшийся сквозь кляп крик боли подстегнул атаковавших.  Еще несколько арбалетных болтов прошили воздух,  но,  отклоненные магией,  упали рядом,  не причинив вреда.  Из пяти до цели долетели только два.  Οдин несильно клюнул некроманта в сапог,  другой ударил палача в бок,  цепляясь за ткань куртки.  Но люди были уже близко – десяток стражников из числа личной охраны наместника и несколько горожан.  А среди них два человека,  которых мэтр Горяка уже видел сегодня днем – приезжий инквизитор и второй,  высокий блондин в черном.  В левой руке его был разряженный арбалет,  а правой зелеными огнями мерцал и переливался обнаженный нож.

- Ни с места.  Вы арестованы! – прогремел голос инквизитора.

- Что здесь происходит? - из задних рядов послышался голос наместника.  – Мэтр Горяка,  потрудитесь объяснить!

Тот кинул быстрый взгляд на пентаграмму.  Дело было сделано лишь наполовину – крови из жертвы вытекло достаточно,  но вот душа… Она пока еще не рассталась с телом.  А значит,  сила не пробудилась.  Но ничего,  сейчас он это исправит.  Некромант быстро шагнул в круг и легко выдернул из руки палача его нож.  Мужчина,  раненый в руку,  даже не подумал сопротивляться.  Он так и стоял на коленях,  зажимая левой рукой пробитой правое запястье.

- Пошел вон! – огрызнулся Γоряка.

- Но…

- Я сказал…

- Стой.

Блондин шагнул в круг.

– Брось оружие.

- Вот еще! – Горяка упал на одно колено,  замахнулся.  – Поздно!

- Нет.

Блондин сделал неуловимо быстрый жест – смотри в этот момент Горяка на своего противника,  заметил бы начало и успел перебить контрзаклинанием – и огненная паутинка обвилась вокруг его запястья.  Это было так неожиданно,  что некромант дрогнул, теряя драгоценные секунды.  Α потом уже ничего не успел сделать – рывком одолев последнюю пару шагов,  приезжий по–простому ударил его арбалетом по голове.

- Взять!

Стражники с некоторой опаской окружили палача.

Горяка попытался сопротивляться.  Удар не был достаточно силен и его не оглушил,  лишь чуть отвлек.  Он замахнулся на противника,  намереваясь всадить в него нож.  Тот еле успел ответить,  уклоняясь от выпада,  сам ударил в ответ.  Однако,  его позиция,  на коленях,  изначально была невыигрышной.  Блондин отбросил арбалет,  перехватил его руку,  заламывая так,  что хрустнул сустав.  В бок уперся нож.

- Вот и все.

- Нет! – выдохнул Горяка,  когда его вздернули на ноги.  - Не все.  Сейчас она умрет и…

Руки,  державшие его,  чуть разжались.  Некромант воспользовался моментом,  чтобы попытаться освободиться, и это ему почти удалось,  но он бросил взгляд на пентаграмму и обмер.

Над телом его жертвы склонялся инквизитор,  двумя руками зажимая