несколько секунд он отыскал мое лицо среди возбужденной толпы и тепло улыбнулся мне. Я думала, что провалюсь прямо на том месте.

– Не хочешь погулять перед возвращением домой? – Голос Итана вывел меня из мыслей. Я взглянула на коллегу, пытаясь вспомнить, что он сказал.

– Нет, останусь в номере.

– В номере? Сегодня же Рождество, а наш самолет только через четыре часа.

Меньше всего мне хотелось вспоминать о том, что сегодня Рождество, гребаные гирлянды были буквально на каждом шагу. Я любила этот праздник, но впервые мне придется отмечать его в одиночестве. Моя мама вместе с Бэроном-третьим вернулась в Лос-Анджелес, мы не разговаривали с ней после отъезда. У Лолы и Кирби свои планы, по отдельности друг от друга, а я не смела напрашиваться. Да и вернусь домой я поздно, часам к десяти вечера. Поэтому программа празднования у меня будет короткой.

– Не хочу, – отмахнулась я.

Итан пожал плечами и ушел.

Я поправила белый свитер и закуталась в голубую куртку. В Сиэтле было аномально холодно. В городе шел снег, как бы поддерживая Рождественскую атмосферу.

Недалеко от раздевалки остановился мужчина. Я вгляделась в его лицо и восторженно ахнула.

Черт возьми! Это же Уэйн Ривз. Он был лучшим бомбардиром своего поколения. Провел всю хоккейную карьеру в «Ванкуверских Ракетах». Правда, закончил играть рано. Получил травму на тридцать пятом году жизни, после которой не смог выходить на лед в качестве игрока. Он был тренером «Дикарей Сиэтла», именно с ними «Дьяволы» и играли сегодня.

Макс вышел из раздевалки, он сразу заметил меня и, не колеблясь, направился в мою сторону. Он улыбнулся мне, а когда подошел ближе, обнял и оставил поцелуй на моем виске.

– Макс, все увидят, – запротестовала я, борясь со сладким, словно патока, блаженством в груди, вызванным одним маленьким поцелуем.

– Плевать, – пожал плечами он.

– Мне не плевать.

Он хотел что-то ответить, но нас потревожили.

– Максимилиан, ты игнорируешь мои звонки.

Максимилиан? Это еще кто такой, черт возьми?

Я взглянула на Макса и заметила, как его ноздри раздулись от раздражения. К нам подошел тренер Ривз.

– Не сейчас, – грубо бросил Пауэлл.

– А когда? Я хотел пригласить вас с Джой на Рождество к нам домой, но ни ты, ни она не хотите отвечать на звонки. – В его голосе проскальзывал канадский акцент, насколько я помню, Уэйн был родом из Ванкувера.

Тренер Ривз говорил с Максом так, словно они хорошо знали друг друга.

Я стала разглядывать обоих и наконец поняла, что они очень сильно похожи внешне, словно были родственниками.

О боже.

– Чего ты ожидаешь от Джой? Ты даже не поздравил ее с днем рождения. Я понимаю, что у тебя есть еще одна дочь, но Джой заслуживает того, чтобы ее родной отец помнил о ней.

На лице тренера Ривза на секунду проскользнуло раскаяние.

– Я заработался, забыл, – сказал он, мгновенно пряча все эмоции.

– Ничего нового, но не жди потом, что она захочет общаться с тобой.

Так, это уже было неловко. Я только что узнала, что титан хоккея был отцом Макса, а тут еще попала в семейную драму.

– Извините, я оставлю вас наедине, – прошептала я, ожидая, что меня никто не услышит, и я спокойно скроюсь из виду.

– Нет, ты останешься, – немного резко ответил Макс.

Тренер Ривз наконец взглянул на меня, словно осознавая, что я все это время стояла рядом. Вот теперь я видела больше сходства между ними. Одинаково грубы и совершенно лишены такта.

– Твоя подружка?

– Нет, – буркнул Макс. Я удивленно взглянула на него, оскорбленная таким ответом. – Какое тебе дело?

Ривз молчал, поглядывая на меня, затем сказал:

– Я хочу пригласить вас обоих на рождественский ужин сегодня.

– Сразу нет. Счастливого Рождества, – бросил Зверь и потащил меня к выходу.

Вместе мы вернулись в отель. Все это время Макс молчал, он был не в настроении, и я не трогала его.

Таким был Пауэлл. Что еще я могла сделать? Требовать от него ответов – не лучшая идея. Он не из тех парней, которые начинают говорить под давлением.

Я вернулась в свой номер и стала собирать вещи, ведь скоро нам нужно было выдвигаться в аэропорт. Но через час в дверь моего номера постучали. Это был Зверь. Он стоял, опираясь рукой о косяк двери.

– Пойдем, нужно ехать.

– В аэропорт? – не поняла я. – Но рано же.

– В самый раз. Пробки.

Я пожала плечами, оделась, схватила чемодан и побрела за Максом. Возможно, дирекция переживает из-за усиливающегося снегопада, и вылет перенесли.

На улице я стала оглядываться в поисках автобуса, который должен был доставить команду в аэропорт, но не увидела его. Вместо этого Макс открыл передо мной дверь большой черной машины.

– Я не понимаю. Где автобус?

– Я заказал нам такси. Не хочу ехать на автобусе.

– Нам? – Я невесело усмехнулась, вскидывая бровь. – Я думала, никаких «нас» нет.

Он долго смотрел на меня, прежде чем нахмуриться.

– Да брось, это из-за разговора с Ривзом?

Я не стала отвечать, прикусила губу, чтобы не обозвать Макса, и села в машину. Вместе с водителем он загрузил наши вещи в багажник и сел рядом со мной на заднее сиденье.

Машина тронулась.

Я смотрела в окно, раздумывая над тем, что буду делать, когда мы прилетим домой. Закажу пиццу, включу рождественскую комедию и буду смотреть ее в одиночестве. Не очень-то и хотелось быть его девушкой.

Теплая рука накрыла мое бедро и нежно, но так по-собственнически сжала его.

Я обернулась, встречаясь с любопытным взглядом Пауэлла.

– Что-то хотел, Максимилиан? – съязвила я.

Он улыбнулся и покачал головой. Изначально хотел сказать мне что-то другое, но после моих слов с его губ сорвалось:

– Это мне говорит девушка, которую зовут Перри.

– Эй! Перри – хорошее имя, хоть и редкое. Максимилиан – странное. У него вообще есть какой-то смысл?

– «Величайший» или «большой», – ответил он, затем самодовольно ухмыльнулся, – выбирай сама, что тебе нравится. – Его рука стала подниматься выше по моему бедру.

– Да, думаю, «большой» тебе подходит, – сказала я, имея в виду его габариты. Но Макс понял это по-своему.

– Спасибо за комплимент от любительницы эклеров. – Его рука легла между моих ног.

Я кинула быстрый взгляд на водителя, чувствуя, как мои щеки становятся пунцовыми, и оттолкнула руку Макса.

– Прекрати!

Он тихо засмеялся, но не стал смущать меня еще больше. Хотя на самом деле мне нравился такой Макс, он был лучше, чем Максимилиан, который постоянно молчит и не знает, что такое улыбка.

Между нами повисла тишина. Макс смотрел в окно, я смотрела на него. Теперь мне многое стало понятно. Он легко догадался о моей ситуации с матерью. Линда хотела, чтобы я достигла того, чего не достигла она. Его отец, вероятно, хотел, чтобы Макс достиг того, чего не успел достигнуть сам Ривз. В случае с Пауэллом планку задрали повыше.

В салоне было тепло. Я наблюдала за встречными машинами, снегом, что окрасил улицы, крыши домов и тротуары в белый, за