class="p1">В отличие от лунных камней, которые излучали приятное сияние, или камня крови, отдающего свою энергию скрытно, этот, кажется, поглощает свет и энергию, словно дыра в воздухе. И мне совсем не хочется к нему прикасаться.

– Мы называем это камнями пустоты, – демонстрируя его, объясняет Грегор. – Их находят глубоко под землей, куда не попадает свет. И они способны поглощать магию.

Дядя протягивает мне камень, но я инстинктивно отшатываюсь.

– Он не повредит твою кожу, – настаивает он. – И возьмет лишь то, что ты отдашь сама.

Я осторожно беру камень:

– С чего бы мне отказываться от своей магии?

– Представь себе комнату, освещенную свечами. – Грегор жестом указывает на женщин, работающих за ткацким станком. – Ткачихам нужны зрение и осязание для работы, но другие чувства лишь помешают, поэтому они их гасят.

Я кручу камень пустоты в пальцах, ощущая скошенные края, которых, как ни странно, не вижу. Он напоминает стекло, но я никогда не видела такого темного и непрозрачного.

– И, если вернуться к аналогии со свечами, – продолжаю я, – они гасят то, что не нужно.

– Верно, – удивившись моей догадливости, улыбается он. – Ну, если не считать того, что лишь адриане освещают с их помощью свои жилища.

Я не обращаю внимание на презрение в его голосе.

– А можно ли перенести свечу из одной комнаты в другую? Или нужно сначала вновь зажечь все свечи, чтобы сменить чувства, которые не нужны?

Мои метафоры запутанны, но Грегор понимает.

– Последнее. – Он указывает на небо. – Но, чтобы вернуть их, тебе достаточно просто взглянуть на небо. Твои глаза подобны стеклам, которые пропускают свет, наполняющий тебя магией.

Мимо нас проходит парочка, хихикая и держась за руки. Добравшись до дверей дома, оба останавливаются, чтобы поцеловаться. Я краснею, когда девушка открывает двери и тянет молодого человека за собой.

– Полагаю, они заглушили все, кроме осязания, – смущая меня еще больше, добавляет Грегор.

Интересно, как бы ощущался поцелуй Симона? Я перевожу взгляд на бассейн, не сомневаясь, что сейчас даже адрианин увидел бы, как у меня покраснели щеки.

– Разве эта магия не стихает, когда на них не попадает лунный свет?

Грегор постукивает по лунному камню у себя под горлом:

– Пока ты носишь камень, тебе не нужен лунный свет. – Он прячет кулон под рубашку. – Но, если ты хочешь использовать его не только для освещения, нужно, чтобы он прикасался к коже, как лунный луч. Серебро проводит магию так же хорошо, как кровь, поэтому многие селенаэ носят камни как украшения.

Это объясняет, почему Грегор видел меня в кромешной темноте переулка. Мысль, что мне больше не страшна темнота, несказанно радует.

– Значит, с ним твои чувства усиливаются так же, как при лунном свете?

– Чуть слабее, но этого достаточно. Правда, сила камня со временем ослабевает.

Я опускаю взгляд на камень в своей руке и спрашиваю:

– А если прикоснуться лунным камнем к камню пустоты?

– Думаю, ты и сама догадалась. Из лунного камня полностью пропадет вся магия. Вот почему мы не носим их вместе. – Дядя задирает рукав, чтобы показать камень пустоты размером с ноготь большого пальца, вставленный в браслет. – Некоторые уверяют – если полностью опустошать лунный камень перед его наполнением, то он прослужит дольше.

– Я проводила эксперименты, – говорит Афина, подойдя к нам сзади. – Но они показались неубедительными. – Она кивает мне: – Твоя подруга уснула.

– Спасибо. Я прослежу, чтобы вам заплатили, как обещал архитектор.

– Не стоит, – она отмахивается от меня. – Мы в долгу перед ним за то, что он заботился о тебе последние несколько лет.

– Лунный камень, – нетерпеливо произносит Грегор, и я поворачиваюсь к нему.

– Ох, простите. Вы говорили, его можно наполнить магией. Как вы это делаете? Помещаете камни под лунный свет?

Дядя кивает:

– Можно и так. Но, если опустить их в бассейн, они наполнятся магией быстрее.

– Свет, попадая в воду, преломляется и окружает камень со всех сторон, – объясняет Афина. Она явно старается понять, как и почему работает магия. – Камни крови по большей части наполняются магией так же, и, хотя железные жилы удерживают магию внутри, они дают возможность пользоваться ею на расстоянии вытянутой руки. – Она поворачивается к Грегору и поднимает брови. – Она прошла все твои испытания?

Он качает головой:

– Я еще не проверял, насколько хорошо ей удается контролировать магию.

– Хм, – хмыкает Афина. – Но она должна как-то ее контролировать. Обычно те, кто недавно прошел инициацию, не выдерживают на свету больше минуты. Некоторых даже рвет.

– Кэт утверждает, что может сосредоточиться на чем-то одном, – добавляет Грегор. – Так что, может, она не так восприимчива к лунному свету, как ты думаешь.

Афина закатывает глаза:

– Или у нее просто врожденные умения. Древние использовали камни пустоты как оружие, а не как инструмент подавления чувств. К тому же сейчас не полнолуние.

– Ты видишь в ней то, что тебе хочется видеть, – ворчит Грегор.

– А ты отказываешься видеть в ней хоть что-то, дядя, – спокойно отвечает она. – Тебе еще предстоит опровергнуть мои теории.

Они говорят обо мне так, будто меня здесь нет. Надоело!

– Простите, что вмешиваюсь. А про какие теории ты постоянно говоришь?

Афина указывает на площадь:

– Может, присядем, чтобы все подробно обсудить?

Я соглашаюсь, и она ведет меня по площади к столикам со стульями, которые расположены перед небольшой пекарней. Такие столики обычно устанавливают в более богатых районах Коллиса, где люди могут позволить себе не работать днем, а попивать чай и поедать пирожные. Полагаю, сейчас для селенаэ что-то вроде приятного дня. Когда мы усаживаемся на стулья, к нам присоединяется Грегор с каменным лицом, и Афина заказывает три чашки чая.

Так как я не сосредотачиваюсь на чем-то одном, от какофонии чувств у меня начинает болеть голова, и я говорю об этом кузине.

– Воспользуйся камнем пустоты, – советует она. – Сосредоточься на одном чувстве и постепенно мысленно переливай его в камень, пока не посчитаешь, что достаточно.

Мне кажется, что проще начать с обоняния. Закрываю глаза, сосредотачиваюсь на головокружительном букете ароматов – кленовый стол, цветочный порошок, которым Афина стирает одежду, дым от костра под ближайшим из чанов с краской – и представляю, как они перетекают в камень в моей руке.

И вдруг понимаю, что не чувствую ни единого запаха.

Я вновь открываю глаза и признаюсь, что перестаралась, полностью лишившись нюха.

Афина качает головой:

– В худшем случае ты станешь чувствовать так же, как любой адрианин.

Она срывает узкий лист с растения в декоративном горшке на столе, а затем подносит к моему носу. Это лаванда.

Я смотрю на луну, чтобы вновь наполниться магией, а