Хотя в ней нет ни одного окна, воздух свежий – кажется, здесь даже гуляет легкий ветерок. Сферы из полированного камня размером с яблоко, стоящие на небольших постаментах, которые галлийцы называют подсвечниками, освещают комнату мягким светом. Он неяркий, но его хватает, чтобы разглядеть бледную, неподвижную фигуру на кровати.

– Маргерит!

Подбежав к подруге, я опускаюсь на колени и сжимаю ее холодную руку в ладони. Ее голова обмотана чистыми бинтами, но очертания раны проступают даже сквозь них.

– Она меня слышит? – спрашиваю я.

– Да, она слышит практически все. – Афина пододвигает ко мне табурет, который я принимаю с благодарностью. – А вот ты ее так просто не услышишь.

– Для этого нужно прикоснуться к ее крови, верно?

В кои-то веки мне не терпится это сделать. Глаза Грегора сужаются:

– Откуда ты это знаешь?

– Уже делала это, – признаюсь я. – Хотя и случайно.

Улыбка Афины, обращенная к Грегору, полна самодовольства:

– Я же говорила.

Он качает головой:

– Это невозможно. Такая способность – редкость даже для селенаэ. А те, в ком течет разбавленная кровь, намного слабее.

– У меня есть теория на этот счет, но сначала надо поработать. – Афина переворачивает руку Марги и кладет металлический камень на ее ладонь. – Можно заменить кровь этим, – говорит она. – Возьми ее за руку снова.

Я послушно накрываю камень своей ладонью, скрывая его в наших руках, и мысленно зову: «Марга? Ты меня слышишь?»

– Так она не услышит, – Афина упирается пальцем в камень и слегка подталкивает, чтобы он полностью скрылся между нашими ладонями. – Ты должна обращаться к ней вслух.

Значит, кузина и дядя услышат половину нашего разговора. Я делаю глубокий вдох и снова зову:

– Марга?

«Катрин? Кэт?»

Я наклоняюсь вперед и накрываю левой ладонью наши соединенные руки.

– Я здесь, Марга! Я здесь.

«Я так рада тебя видеть, – голос Маргерит наполнен облегчением. – Вернее, слышать. Я ничего не вижу».

– Прости, что не пришла раньше.

«Важно лишь то, что теперь ты здесь».

– Очень хорошо, – хвалит Афина. – Спроси, болит ли у нее что-нибудь.

«Кто это?»

– Целительница, ухаживающая за тобой, – объясняю я.

«Селенаэ?»

Наша связь наполняется страхом. Несомненно, это результат влияния сестры Берты.

Но я не собираюсь лгать, даже если Маргерит никогда не узнает об этом.

– Да. Она прилагает все силы, чтобы тебе помочь.

«Раз ты доверяешь ей, то и я буду. – Маргерит замолкает. – У меня болит спина. Но не сильно. Скорее давит».

Я повторяю ее слова Афине.

– Это оттого, что ты лежишь неподвижно. Но, раз ты чувствуешь боль, твой мозг не так сильно пострадал, – кивнув, говорит она.

– Ты помнишь что-нибудь о прошлой ночи? – спрашиваю я у Маргерит. – Видела человека, который причинил тебе боль?

Она замолкает, словно обдумывает, что сказать.

«Матушка предупредила меня, что ожидает позднего посетителя. Я услышала, как она открыла двери, а затем раздался грохот, словно она упала. Поэтому я вышла из комнаты и позвала ее. – Беспокойство Маргерит нарастает. – Из гостиной матушки вышел мужчина. Я закричала и развернулась, чтобы убежать, а он налетел на меня и швырнул об стену».

– Ты узнала его?

«Нет, разглядела только темную фигуру. В плаще. Прости».

Ее слова звучат все тише – от горя.

– Не переживай из-за этого, – успокаиваю я.

– Достаточно, – встревает в наш разговор Афина. – Если ты не поможешь ей прийти в сознание, мы потеряем ее навсегда.

Я крепче сжимаю руку Маргерит, словно это поможет ей очнуться.

– Как это сделать?

– Разум подобен лесу со множеством извилистых тропинок, – объясняет кузина. – И она заблудилась в буреломе. Ты должна войти в этот лес и вывести ее на тропу.

Ее сравнение вызывает беспокойство.

– А я могу… заблудиться в этом лесу?

Афина качает головой:

– Ты будешь ходить в своем собственном лесу, но ваши разумы соприкасаются там, где хранятся общие воспоминания. Если ты сможешь достаточно долго направлять ее на верный путь, то, надеюсь, у нее получится продолжить его самой.

Я ослабляю хватку, переживая, что невольно причинила Маргерит боль.

– Ты слышала, Марга? Понимаешь, что мы должны сделать?

«Да. Понимаю. Но здесь так темно», – ее голос звучит вяло, словно она начала дремать.

– Напомни ей о том, что вы делали вместе, – подсказывает Афина. – Случай, который она не раз вспоминала за эти годы. Хорошо протоптанные тропинки легче найти.

Я закрываю глаза и возрождаю в памяти дни, когда мы жили в одной комнате.

– Помнишь, как мы шили одежду куклам? – спрашиваю я. – Таскали обрезки ткани из ткацкой?

Я всегда одевала своих кукол, как сестер Света.

– Да, – соглашаюсь я. – А для моих мы шили яркие наряды.

«Я помню. – На мгновение она замолкает, а затем ее голос звучит сильнее. Возмущеннее. – Ты надевала яркие трусики на моих кукол».

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Целый год, пока ты не заметила!

Сейчас она возмущена этим не меньше, чем тогда.

«Конечно, не замечала! Зачем мне заглядывать им под одежду?»

Через какое-то время я замечаю, что ответы Маргерит звучат увереннее, если я вспоминаю о чем-то и позволяю продолжить ей. Мы болтаем о том, как пололи сорняки, лущили горох и путали нитки на первом уроке ткачества.

Внезапно над самым ухом раздается тихий голос Афины:

– Задай ей простой вопрос, а потом быстро отпусти руку.

Я тут же говорю первое, что приходит на ум:

– Какое у меня любимое печенье?

Наши руки разъединяются, но я все равно слышу ответ Маргерит, потому что он слетает с ее уст:

– Имбирное.

Глава 43

Маргерит не спит, хотя ее взгляд устремлен в пустоту. Оттолкнув меня в сторону, Афина приподнимает ей веки и подносит ближе маленький светящий камень, чтобы рассмотреть зрачки.

– Очень хорошо, – бормочет она. – Мозг пострадал не так сильно, как я опасалась.

– Она в порядке? – выдыхаю я. – Теперь поправится?

Афина выпрямляется.

– Я не могу этого обещать, – предупреждает она. – Но надеюсь на лучшее. – Она кивает мне и встает, а ее взгляд устремляется к Грегору, застывшему в дверном проеме. – Ты хорошо справилась, Кэт. Особенно учитывая то, что тебя никто этому не обучал.

Голубые глаза Маргерит бегают из стороны в сторону, а взгляд так и остается отрешенным.

– Здесь так темно.

Свет Солнца, да она ослепла!

– Я рядом с тобой, Марга.

Как только я наклоняюсь над ней, она улыбается:

– Вот ты где.

– Ты меня видишь?

– Немного, когда на тебя попадает свет из двери.

Я хмурюсь, не понимая, почему она так говорит.

– Но ведь комната освещена.

– Она не видит этот свет, – объясняет Грегор.

Я