Он вздыхает и целует меня в лоб:

– Ох, моя дорогая.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

– Должен быть способ доказать вашу невиновность.

Магистр Томас переводит взгляд на Удэна:

– Не могли бы вы оставить нас наедине, сэр?

Удэн пожимает плечами и неторопливо отходит назад. А архитектор сосредотачивает все внимание на мне.

– Катрин, правосудие работает не так. Нужно доказывать не невиновность, а вину.

– Оно должно так работать, – соглашаюсь я. – Но граф уже повесил человека, облыжно обвинив его в двух первых убийствах.

– Да, но торговец был виновен еще в одном, – напоминает магистр. – И венатре доказал это.

Как он может оставаться таким спокойным? Неужели не понимает, насколько хорошо он вписывается в рамки, которые уже выставил Симон?

– Почему вы не сказали, где были ночью?

Архитектор склоняется ближе и понижает голос:

– Я ходил в квартал селенаэ.

Я знаю это, но не собираюсь признаваться, поэтому старательно изображаю удивление:

– Зачем?

– Здесь не самое подходящее место говорить об этом, – отвечает он. – Это опасно. Даже у стен есть уши.

Реми предупреждал меня о том же.

Кажется, дело во мне и моих способностях.

– Разве имеет значение, почему вы там были? Главное, вы были там, – настаиваю я. – Так почему бы не рассказать об этом?

Магистр качает головой:

– Ты же знаешь, что Верховный альтум давно хочет меня заменить. Я даже несколько раз урезал себе жалованье, чтобы он не смог нанять кого-то моложе, не такого опытного. Хоть он и вещает с кафедры, что селенаэ неопасны, но сам считает их еретиками. И если моя дружба с…

«Грегором», – мысленно добавляю я.

Он вздыхает.

– Это сложно, но после моего признания альтуму не пришлось бы искать других поводов. И ты, и Реми, и госпожа Лафонтен лишились бы всего.

– Так вот что вас заботит? – спрашиваю я. – Вы готовы пожертвовать собой, чтобы мы могли сохранить работу?

– Это разрушило бы всю карьеру Реми, – объясняет магистр Томас. – Если меня казнят за преступление, он сможет занять мое место. А вот если объявят еретиком – такой же ярлык повесят и подмастерью. И тебе. Я в любом случае проиграю, но так хотя бы вы не пострадаете.

– Я бы предпочла, чтобы вас признали невиновным и отпустили домой.

– Я тоже.

И у этого человека, по словам Реми, ужасное прошлое? Уверена, он покинул Бринсуллию из-за ложных обвинений.

– Магистр? – шепчу я. – Могу я задать вам личный вопрос?

Он морщит лоб:

– Задавай. Если считаешь, что для этого самое время.

– Что случилось с вашей женой?

Магистр Томас тяжело вздыхает и отстраняется, скрываясь в тени:

– Она бросила меня.

На несколько секунд между нами воцаряется тишина, и я уже свыкаюсь с мыслью, что на этом все, как он продолжает:

– А может, будет честнее сказать, что это я бросил ее.

Возникший у меня вопрос трудно задать, но, понимая, что у нас немного времени в запасе, я выдавливаю из себя слова:

– У вас появилась другая женщина?

– Можно и так сказать. – На его лице появляется невеселая улыбка.

– А… кто?

– Не «кто», Катрин, – поправляет меня архитектор, – а «что». Как думаешь, что встало между нами?

– Святилище, – выдыхаю я.

Магистр Томас печально кивает.

– Я хотел стать самым молодым мастером-архитектором на континенте и построить самый красивый дом Солнца. А когда тобой овладевают такие амбиции, для всего остального не остается места. – Он отводит глаза. – У нас родилась дочь. Крошечное создание со светлыми кудряшками и невероятно голубыми глазами. Но потом пришла чума. И не оставила малышке ни единого шанса.

Я шмыгаю носом и вытираю щеку о плечо, не желая отпускать его руки.

– Как ее звали?

– Тереза. – Магистр Томас замолкает на несколько секунд. – Я не произносил ее имени уже несколько лет. Она ничем этого не заслужила. – Он прочищает горло, а затем продолжает: – В то же время умер главный архитектор, а меня назначили на его место. И в то время, когда Элеонора больше всего нуждалась во мне, меня рядом не было. – Он печально качает головой. – Однажды я пришел домой и понял, что ее нет. На столе лежала записка, в которой говорилось, что она вернулась в Лондуниум, а ниже стояла дата – на двадцать девять дней раньше. Ее не было почти месяц, а я не заметил.

– Почему вы не отправились за ней?

– По многим причинам. Чума ушла из Коллиса, но все еще бушевала в других городах. Поэтому градоначальник отказывался впускать кого-то в город больше года. Если бы я уехал, то уже не смог бы вернуться. А я и так потерял самое дорогое в жизни. Святилище – все, что у меня осталось.

– Это всего лишь здание, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

– Катрин, ты же знаешь, что это больше, чем здание, – возражает он, начиная лекцию, которую я слышала сотни раз. – Ты, я, госпожа Лафонтен, Реми, даже мать Агнес… Наши жизни коротки и быстротечны, как фазы луны, но то, что за пределами Света Солнца, вечно. Вот почему людям необходимы святилища. Чтобы принести божественное туда, где мы можем к нему прикоснуться. Жизнь полна страданий. И нет ничего важнее, чем подарить людям место, наполненное надеждой, красотой и смыслом. И нет большего благословения, чем поучаствовать в его создании. – Архитектор замолкает на мгновение. – Можешь ли ты сказать, что ничего бы не почувствовала, если бы тебе запретили работать на строительстве?

Я задавала себе этот вопрос прошлой ночью.

– Нет, – признаюсь я. – Все равно что потерять глаз, руку или ногу. Но я все равно смогла бы жить дальше, – вызывающе добавляю я.

Магистр Томас улыбается:

– Знаю. У тебя впереди еще целая жизнь. Но я… – Он замолкает на мгновение и вздыхает. – Когда я осознал, чего лишился, стало слишком поздно что-то менять. Так что теперь святилище – единственное, что у меня осталось.

– У вас есть я!

– Да, я знаю. – Он высвобождает свои руки и обхватывает мои. – И для меня большая честь быть твоим опекуном. Ты вернула мне частичку того, что я потерял.

Он говорит так, словно прощается со мной. Я качаю головой:

– Не говорите так!

Удэн появляется за моей спиной:

– Симон идет. Нам пора уходить. И поскорее.

Он тянет меня за локоть.

– Нет! Нет! – Я крепче сжимаю прутья, чувствуя, как кусочки ржавчины впиваются мне в кожу.

Магистр Томас осторожно отцепляет мои пальцы:

– Ты должна уйти, Катрин. Мы еще увидимся. Если не здесь, то за пределами Света Солнца.

– Нет! Прошу! – Я пытаюсь вырваться из хватки Удэна, пока он тащит меня прочь и бормочет на ухо:

– Проклятая девчонка!